Сибирские огни, 1934, № 1

яо переглядываться да перекидываться сло­ вами с Зинаидой. Только на редких комсо­ мольских собраниях и удавалось, подсев к Зинаиде, сказать ей пару слов. И то украд­ кой, потому что организация была малочис­ ленная, и на собрания приходило семь-во- семь человек, не больше. И вое там. было на виду, под перестрелкой молодых, все при­ мечающих глаз. В редкие встречи Николай Петрович, расценив Зинаиду по ее отпору по- иному, по-новому, успевал перекинуться с нею' только незначительными и сдержанны­ ми словами, старясь вложить в простой и несложный смысл этих слов какую-то мяг­ кую и волнующую задушевность. Зинаида с девичьим лукавством подметила сразу настроение тракториста. Она безоши­ бочно поняла, что нравится ему, и с грубо­ ватым кокетством делала вид, что нмчего не замечает, ни о чем не догадывается. А сама впитывала в себя каждое слово, каждое дви­ жение Николая Петровича. Однажды он сумел подкараулить ее за тумнаМи, когда никого вокруг не было. Об-, раДованно подошел он к ней, оглянулся и, усмехаясь немного виновато и «Неловко, ска­ зал: * — Я тебя, Медведева, все время ловлю... —• Меня что ловить? — настороженно воз­ разила Зинаида. — Я не зверь какой. В глазах у нее быстролетно сверкнули ис­ корки сдержанного, потаенного, смеха. — Да вот поговорить охота, а всегда кру­ гом чужие. Мешают. — Об чем говорить-то? — опустила глаза 'Зинаида ,и оглянулась вокруг. / Было это в самые первые дни весенних предчувствий. Земля еще не успела по-насто­ ящему прогреться и отойти после тяжелых, ■сковывавших ее стуж. Воздух был зыбок и непрозрачен. Сухая прошлогодняя трава жестко и ломко шуршала под острым вет­ ром. И только солнце было новое, не зим­ нее. Солнце горело над пустыми долями яр­ че и теплее, ярче, чем, вчера, чем недгли назад. От этого солнца шло тепло и к Зи­ наиде, и к Николаю Петровичу. У Зинаиды от солнца (от солнца ли?) окрасились нежно и розово щеки: А глаза у тракториста сияли глубже и яснее. — Да кой о чем есть... — неопределенно ответил Николай Петрович. — Хочу, напри­ мер, хорошее знакомство с тобою вести... Без каких-нибудь глупостей или чего-нибудь другого. А по-настоящему, по-хорошему. — Девушек у нас много в деревне,—под­ няла на пего на мгновенье глаза Зинаида, но тотчас же скрыла их под тенью затрепе- j ’ тавших ресниц. — Почто с другой какой не поведешь знакомства? Неужто я одна? — Ты мне более других нравишься, — ши­ роко усмехнулся тракторист. — До других мне никаких делов нет. — Нравлюсь?—Зинаидины глаза вновь устремились на Николая Петровича, взгляд ее задержался на его лице подолее, смелее и открытей. — Не веришь? А я, честное слово, правду тебе говорю! — Насмехаешься... Вы, городские, всегда так... Ловите. Николай Петрович вслушивался в слова девушки и не мог толком понять — смеется она над ним или, вправду, не верит и защи­ щается от него: говорила она обычные де­ вичьи слова, какие говорятся в таких слу­ чаях, но голос ее при этом звучал скрытым лукавством, затаенной веселой насмешкой. — Ишь, какая ты, — тряхнул он головою. — Какая? Мясная да костяная! — засмея­ лась Зинаида и решительно повернулась, что­ бы уйти. ■ — И почему ты бежишь-то? — огорчился Николай Петрович, не успев решить еще — смеется ли она1или нет. Зинаида через плечо кинула. 4 — По делу иду. Да и не хорошо: увидят нас с тобою здесь, языками трепать зачнут. — А-а! — протянул тракторист и, повесе­ лев, тряхнул головою': — Ну, в другой раз! Эта встреча/ и которой сказало было ими друг другу так мало, все-таки как-то' опреде­ лила рх отношения. Николай Петрович по­ чувствовал ясное и свежее лукавство Зинаи­ ды, почувствовал сквозь сдержанность ее прорвавшиеся неуловимо, но крепко черточ­ ки приязни к. нему и налился еще большей нежностью и влечением к девушке. Зинаи­ да же с этого дня начала неомрачимо и лег­ ко думать о трактористе. И потому что это была еще первая весна, первая заря ее любви, мечты ее оннем были светлы, радостны и немного смешливы. Первое омрачение этих дум о человеке, который еще непонятно и неосознанно для нее с-амой стал близким, пришло к Зинаиде от опасливого и плаксивого замечания мате­ ри, от ее намеков на толки и сплетни. И пер­ вое омрачение, навеянное материнской тре­ вогой, всколыхнув Зинаиду незаслуженной обидою, резче и обостренней выявило’ для девушки ту цену, то значение, которое при­ обрел в ее жизни, в ее светлых и легких днях Николай Петрович, тракторист. Вот почему Зинаида замолчала и притво­ рилась засыпающей. Захотелось уйти от слов