Сибирские огни, 1934, № 1

только один трактор, у двух других суети­ лись люди. Квитксивский выскочил из двуколки, поз­ доровался с людьми и стал наблюдать. Это был его испытанный метод, — снача­ ла осмотреться, а уж потом действовать. Предпочитая, чтобы люди сами догадались •о том, что они должны сделать, <он отдавал приказания только я крайних случаях. Сейчас он присматривался. Он заметил, что горючее налили в бак прямо из бочки. Насос, значит, был потерян. Колеса тракто­ ров так заросли грязью, что ие видно было шпор. В борозде трактор непременно дол­ жен был забуксовать. Квитковский вмешался только тогда, ког­ да 'бригадир посадил рулевого в седло трактора. Он спокойно остановил машину и потребовал, чтобы шпоры освободили от грязи. Рулевой сказал, что у вето нет ло­ мика. Ломик,' значит, тоже был потерян. Квитковский порылся в инструментальном ящике, нашел какую-то железину и дал ее рулевому. Рулевой ’стал выковыривать грязь. . Квитковский сел в двуколку, спокойно напомнив бригадиру, что суточное задание для его бригады — шестнадцать гектаров и •что это задание должно быть выполнено. Во второй бригаде Квитковский пустил в ход трактор, который стоял из-за того, что у него не было плуга. Квитковский сам нашел плуг, 'брошенный посреди поля. Бригадир Кимов сказал, что плуг неисправен. Квитковский повозился с полчаса, отрегулировал плуг и заставил прицепить его к трактору. После этого он укоризненно сказал бри­ гадиру: " — Что же ты волынишь, Кичов? Бригадир покраснел и откровенно приз­ нался: — Нажиму у нас, товарищ Квитковский, мало, —• вот и волыним. Прямо с пашни Квитковсйа^отправился в Бабошино. Неподалеку от села, в длинных столбах пыли, похожих на дымовые струи, стояли на токах комбайны. Сортировок -по­ чему-то не было. Зерно из-под комбайна везли для сортировки в усадьбу отделения. Из усадьбы его опять везли мимо Бабоши- на в элеватор. Получался совершенно ненужный пробег в двадцать километров. Квитковский пос­ лал в отделение за сортировками. Он решил поставить их на току, чтобы зерно можно было гнать дрямо в элеватор. Квитковский не думал теперь ни о 'своем отчете, ни о начальнике политотдела. Его занимали люди и машины. Он должен был расставить их так, чтобы получился наи­ больший эффект. Человека прикрепляет к жизни то, что называется призванием. Один человек чув­ ствует счастливо^ напряженйе всех оил, ког­ да пальцы его дотрагиваются до белых кла­ виш рояля, другого волнуют тяжелые запахи химической лаборатории, — Квитковского больше всего на свете занимала организа­ ция производства. Он был полководец, от-, воевьгвающий у зимы тысАи гектар неуб- j ранной пшеницы. На полях гремела его ти- желая артиллерия — тракторы интернацио­ нал и катершллары. Сезонники были -его солдатами. Сн чувствовал то счастливое напряжение, которое сопутствует творчеству. У Марка было другое призвание. Он дол­ жен был писать в этот день обличительную корреспонденцию. Но он не писал. Он с утра отправился в зернохранилище. В нижнем этаже зернохранилища шла сортировка. Веялки татакали в обоих его концах. У веялок работали румяные де­ вушки. Они крутили колесо мельницы, они засыпали зерно в веялку и, не переставая, пели. * Провеянное зерно при помощи ворота, снятого с какого-то колодца, поднимали на чердак. На чердаке работала одца веялка. Но там зато орудовали парни. Когда! прузовик, отфыркиваясь и хрустя досками пола, вставал под квадратным ла­ зом, вырезанным посредине чердачного на­ стила, парии схватывали бочку за’ деревян­ ные ручкк, торопливо насыпая ее зерном, м мчались прямо к отверстию. Встав над лазом, они ловко опрокидыва­ ли бочку, —■зерно высыпалось прямо в автомобильный ящик. В каждый зерновоз нужно было высы­ пать двадцать пять бочек. 1 Проследив за погрузкой трех автомоби­ лей, Марк подошел к кладовщику и внёс рационализаторокне предложения: — Погрузку, — сказал он робко, — мож­ но сократить во времени до трех минут. Нужно только заранее сгрудить зерно у ла­ за, а потом, когда подойдет машина, сбро­ сить его в ящик лопатами. — Невозможно, — возразил кладовщик, победоносно поглаживая огненно-рыжие усы, — сейчас мы зерно бочкой мерим. Двадцать пять бочек — двадцать пять цент­ неров. Это нам доподлинно известно.'