Сибирские огни, 1934, № 1

же его отвергла Глаша? Что привлекатель­ ного отыскал в щуплом рыжем Гусаренк'е придирчивый девичий глаз?.. Его бледное, украшенное пушистыми уса­ ми и крутыми бровями, длинное лицо никак целиком не умещалось в зеркале. Гримаса недовольства то-и-дело кривила его рот, а взгляд загорался. А ведь по первоначалу все шло не пло­ хо. Однажды в клубе на вечере во. время тан­ цев Глаша резко и обидно оборвала приставания некоего Вороткова, когда-то работавшего в заводоуправлении, а потом неизвестными судьбами прилипшего к мо­ лодой, строительной газете. Человек он был мстительный, мог основательно на­ портить Глаше, которую как-раз тогда по­ садили работать в постройкой. Тем ие ме­ нее она сама демонстративно подала руку Сергею Кожнову, половину вечера провела только с ним, а Воротков стоял в буфете и через дверь следил за ней злыми гла­ зами... Кожнов после этого вечера решил, что Глаша непрочь с ним «гулять», и мысль о девушке прочно запала ему на ум. Ка­ кой-либо особенной красотой Глаша не отличалась. Роста была среднего, на смуг­ лых щеках хоть отбавляй румянца, лоб широкий, пожалуй, даже крупноват для девушки, губы сочные, подбородок отцов­ ский, с ямкой. Но зато ее глаза, карие, зади­ ристые, большие, манили Кожнова днем и «смялись ночью... Кончилось дело тем, что он решил ее по­ сватать по всем правилам, так, чтобы прий­ тись по нраву отцу. В один из вечеров Кожнов пошел к Фе ­ дору Павловичу » гости. Приодевшись женихом — в суконные но­ вые брюки, желтые штиблеты, рубашку с отложным воротом .и цветистый галстук, он выглядел солидно, и слова его звучали уве­ систо и крепко. — Опротивело мне, Федор Павлыч, быть одному. С работы придешь, устанешь. Где бы отдохнуть, поспать в чистоте, в домаш­ ности, а тут друзья припрутся — кто с картами, кто с чем, В холостую квартиру всякому вход... Ну, и не глядишь на нее, на трубу... Потому и в работе я зачах. Радо­ сти жизни нет!.. Не для «ого работать. А ежели жена будет — оседлость я получу... обмоет она все, обчистит... — хотел было сказать: тюль на окнах развесит для краси­ ть!... да воздержался: у Птахина тюля не бы­ ло, а вместо него на подоконнике стояли цветы. «Один, впрочем, чорт! Цветы, так цве­ ты... Устойчивость!» — подумал Кожнов. Слушая такие речи, Птахин поддакивал, тянул выставленную для гостя водку из граненой рюмки, «о не пьянел. А когда тот собрался уходить, сказал с хитрой усмешкой: — Что же! Уговоришь девку, бери, к о т по душе... Ныне оно все так... не сразу, чах бывало. Их планы с планами родителей не сходятся... Смысл этой темной фразы понятен стал позднее, после того, как Сергей опять стол­ кнулся с Глафирой с глазу на глаз, по­ встречав ее «а профсоюзной экскурсии в лесу. ...Туда он пришел один за много часов до общей прогулки. Это был знаменитый Го­ рячий ложок — неглубокий овражек с ру­ чейком на дне, куда молоденькие березки и осины, словно ребята, стремительными стай­ ками сбегали с невысоких, но довольно кру­ тых склонов. По выходным дням сюда приходили ки­ пятить чай, потому ложок и назывался Го- рячим. Внизу, на широких и травнистых полян­ ках, много было нежных одуванчиков, бе­ лых, незапятнанных ромашек, томной каш­ ки, весной по склонам жаром горели ро­ зовые шиповники, и над их чашечками ни на минуту не умолкал пчелиный гуд. Рядом же с водой почему-то росли ло­ пухи, мясистые, крепкожилые листья кото­ рых были хорошо знакомы Кожному с дет­ ства. Целая поляна! Точь-в-точь такая же, как та, что поистине буйной, зеленой ор­ дою наступала с огородов на избушку де­ да. Обычно бывало так. Если дед раздобывая водки или разбавленного спирта, это было великое сергунькино счастье, время локоя и детских игр, — старик напивался и спал. Когда же он до вечера оставался трезвым, наступали страшные часы скуки, тоски... Ста­ рик сатанел... Со стены снимал ременный пояс, на середину избы выдвигал широкую скамью. Гундосо бормоча, клал в изголовьях ремень и, приспустив штаны, ложился на скамью задом вверх. — Порадей, Сергунька, со Христом.... — вздыхая, говорил он. — Бей!.. Ох, грехи мои тяжкие... Наказуй мя, десница божья!.. Сергунька пробовал спасаться в лопухи. Иногда это удавалось, и тогда под их зе­ леным кровом он проводил всю ночь и весь день, пока дед не раздобудет водки.