Сибирские огни, 1934, № 1

га. Власа стало клонить ко сну. А Василий метался по избе и то подскакивал к двери, обманываясь каждым шорохом, то бурлил, рассказывая Власу о своих мечтах, о нала­ живающейся жизни и больше всего о сы-> не, который родится, непременно родится. Наконец дверь распахнулась (и Василий не уследил этого мгновенья!), и Марья, устало войдя в избу, хрипло сказала: — Ну, Василий, ступай, гляди на сына! —-Батюшки! — хватился Василий за во­ лосы и рванулся к Марье. — Голубушка ты моя, Марья Митревна! Вот спасибо!.. — Чудак! — засмеялись оба —-Влас и Марья. — Кого благодаришь?.. Бежи к бабе!.. — Поб!егу!.. К Верухе!.. К Владимиру Васильичу!.. —-Обалдел от радости! — покачал голо­ вою Влас, закрывая за Василием дверь. Вроде подменили парня. — Хотоггся ему сына, Влас. И Веру-то свою извел, и сам головушку себе закру­ тил. Ну, теперь доволен! До утра оставалось еще много времени. Можно было еще поспать пару часов. Марью клонило ,ко сну, и она скоро креп­ ко уснула. Влас же прилег, но сон бежал ■от него. Влас не мог забыть возбуждения и ра­ дости Василия. Влас не мог забыть уверен­ ности. а будущее, которой до-отказу был переполнен Оглоблин. «Ишь, как переменился народ!», недоу­ мевал Влас. «В кою это пору такая пере­ мена? Откуда?». Бежало время. Подходил рассвет. Разго­ ралось утро. Влас лежал с открытыми -гла­ зами и прислушивался к чему-то своему, что так же, как неотвратимое и крепкое утро, зрело в нем и заполняло его 'всего. 4. — Значит, дня через два обратно? —ве­ чером спросил Николай Петрович, собира­ ясь уходить домой. — Выходит, что так, — тряхнул головой Влас. — Кончается мой отпуск. Николай Петрович заходил к Медведе­ вым каждый вечер. Каждый вечер видел Влас, как парень поглядывал украдкой на Зинаиду и как девушка отвечала на его взгляды лукавыми и ласковыми улыбками. И. отмечая для себя это безмолвное, но многозначительное переглядывание, Влас г1о«а-что ничего не говорил, но с Николаем Петровичем был прямодушен и приветлив. —-Кончается мой отпуск, — повторил он. — А просрачивать не хочу. Марья вздохнула. А Филька, нахмурив­ шись и обидчиво надувшись, протянул: — Когды жа ты, тятя, теперь опять при­ дешь? насовсем? Влас' ответил не сразу. И пока он -соби­ рался с мыслями, в избе было тихо. — Ты что ж, Филька, откуль думку такую взял, что я насовсем приду? — сурово обернулся Влас к сыну. Но ® суровости его прозвучало что-то мягкое и лукавое, и Марья встрепенулась. — Откуль?! — вздрагивающим голосом проговорил Филька. — А ты разве теперь на коммуну сердишься? Ты не сердишься, я знаю!.. — Знаешь! Ишь, ведун какой, всезнаю­ щий!.. Марья с облегчением перевела дух и ши­ роко ухмыльнулась: оиа по голосу узнала, что Влас не упрямится, не стоит на преж­ нем. И она, пряча евдю радость, тихонько толкнула Фильку 'в плечо; • Ты! Пошто поперешно с отцом разго­ вариваешь? Николай Петрович попрощался п ушел. Скоро ушли спать и ребята. Когда Зинаи­ да скрылась за дверью, Влас сказал жене: —-Примечаешь? — Чего бы это, Егорыч? — А то, что, стало быть, скоро у нас зятек об’явится. — Ой, да что же это ты! — вспыхнула Марья. — Мне и невдомек. — Проглядела, значит, ты. А оно яснее ясного. Ну, я супротив ничего не скажу. Парень самостоятельный и при деле. И озорства не чуется в ем. Ты, тово... Коли без меня оборачиваться к сурыезному ста­ нет, оповести их, что, мол, отец не супро- тивен... — Да как же это? -г- недоумевала Марья. —-Ну, никак я до твоих слов и сдо- гадаться об этим не могла! — Проморгала! — посмеялся Вл^с. — Глаза поплоше стали... Влас походил по избе, переложил бес­ полезно что-то с одного места на другое, помурлыкал про себя какую-то песенку. Остановился, потер пальцами лоб. — По-новому, Марья, теперь вое, по-но­ вому. Ранее-то как бы такое дело оборачи­ валось? Таскались бы сваты да кумовья, шли бы сговоры да ряды. Девку бы путем и не спросили об ее охоте да люб ли ей женишек. И порешено было бы на скус да на разум родителей. Ну, нонче не так...