Сибирские огни, 1933, № 9-10

над головой шапку) — бегунец наш... — Рыклин на мгновенье остановился, резко махнул ею вниз и выкрикнул: — Спущен! С богом, мужички! В добрый час! Постойте за одноличную жизгь. — Егор Егорыч неистово перекрестился. Перекрести- лись и рядом стоявшие мрачные братья Се- лезневы. — По-бо-рем-ся! — затряс барсучьей шап- кой бригадир, бросил ее на землю и скинул с плеч коричневый свой зипун. Мужики тоже поспешно распоясались и побросали на край гумна шапки и зипуны. • Без единой межи артельное поле. С двух сторон к нему подбежала темная кромка тайги. Южным своим краем оно уперлось в каменистый увал, с пробитой по нему доро- гою в деревню. Два гумна артельщиков на северном и юж- ном концах поля, если посмотргть на них с увала, казались охваченными пожаром. -В дыму носились люди, крутились лошади, слышались крики. Рыклин лежал на увале и смотрел, как внизу работала- его бригада. Волнение, ох- ватившее Егора Егорыча вначале соревнова- ния, прошло, сменившись острой раздражи- тельностью. — Обрадовались как с огня . рвут... За ме- довуху — к сатане в пасть полезут... — Его бесил мужичий азарт, рожденный им же. Он злобно плевался, глядя, как маленький ры- жеголовый Емелька Дранонсска, впереди артели рослых мужиков, крутился в дальнем углу поля. Золотая его .голова взблескивала на солнце, как переспелая луковица. Близнецы Свшцевы, Никандра Красногуб, Евлаха Селезнев, два брата Опояскиных, об- гоняя один другого, бегали «о рядам с .ви- лами. И копны росли ©след за копнильщи- ками широким волнистым потоком. Каза- лось, из ничего на жиивнике бугроватый рождался их бег. — Што делают!? Што делают, рыжие ме- рины! Сами себе собственными своими ру- ками могилу роем... Не помоги — сгнил бы, под снег ушел бы... А теперь? Да ведь они этим хлебом половину 'мужиков с ума све- дут и кончат... Кончат, будьте вы все прок- ляты!.. Хотелось вскочить во весь рост и крик- нуть: — Остановитесь! Што вы делаете, окаян- ные! За медовуху жизнь свою свободную на советское ярмо... на погибель мужичьей мечты... — В бессилыной злобе Егор Егорыч стонал, хватался за блеклую траву, с корнем вырывал большие пучки и с силой бросал их вниз. — Какое поле! Какое поле!.. И кто ему хозяин!? Повернулся на спину, попытался смотреть в небо и думать о другом, но не мог. В рас- каленной голове одно волнующе дру- гого вставали воспоминания. 'На этой самой, тогда еще «е поповской, а общественной елани вскоре после выгарей. когда отцы раскашивали елань под покосы, родился он под рябиновым кустом. Здесь же, рассказывала мать, с завязанным подо- лишком ползал он, под присмотром умной старой собаки Шарика, когда привозили его на покос. Куст этот долго ему казался осо бевньим, и он всячески охранял его во вре- мя работы, чтоб кто-нибудь не срубил по ошибке или из озорства. Как-то раз, когда работник их, старый кир- гиз Галейка, за сук рябины привязал на вы- стойку лошадей.а они, испугавшись чего-то, рванулись и обломили сук, ему, тогда еще десятилетнему мальчонку, показалось, что точно его собственную руку выломали кони. Он схватил плеть и кинулся к киргизу. — С-собака! Собака!—взвизгивая от зло- сти, плача и ругаясь, сек по лицу старика за сломанный сук. — Сколько бы радости было, если бы все это поле было да мое!.. Как бы хранил ря- биновый тот куст, улитый кровью моей ма- тери!.. И оно будет моим! — Рыклин быстро поднялся и начал торопио шагать по увалу. — Будет! — Егор Егорыч сжал кутак и погрозил в сторону артельного гумна. Он еще не шал, каким путем достигнет поставленной цели, но в том, что ее достиг- нет, — был уверен. — Я буду хозяином! Я, а не Митька Се- денков и не Гараська ПетушЪнок. «Будьте мудры, как змии, и кротки, как голуби», вспомнились слова из библии. — Золотые слова! Дурак живет на свете, штоб работать и подчиняться... — В возбуж- деньи Егор Ефрыч вбежал на гребень ува- ла. Мысли его кружились, как стая вспугну- тых голубей. — Погодите! По-го-ди-те! — закричал он во весь голос. Егор Егорыч давно не испытывал такого под'ема. Ему казалось, что он, Егор Егорыч Рыклин — чернушансмий Соломон Троцкий — (так звали его мужики,, и он об этом знал) мгновенно вырос до неба, расширился, как грозовая туча, и вот-вот грянет огнем и гро мом на головы своих врагов. Бурая, густая грива половы мощно взбуси-