Сибирские огни, 1933, № 9-10

— О промысле напоперед! — выделялись «акболее звонкие голоса. Спокойствие Седова теперь уже не дей- ствовало .на собранье. Не слушая один дру- гого, мужики кричали злобно и настойчиво. Отдельные выкрики утонули в общем реве. Дмитрий скорбно смотрел на широко рас- крытые рты, на перекошенные от напряже- ния лица чернушан и тосковал: «Наши бы, наши бы скорей»... На мгновенье ему показалось, что все они, в своем негодующем вопле, слились в одно красное волосатое лицо, с широко рас- пахнутым ртом. Качается из сторйны в сто- рону оно, огромное и горячее, сверкают только зубы, частые, как пеньки в лесу, да синие жилы веревками вздулись на пот- ном лбу. Из-за спин, с задних рядов, взметнулась барсучья шапка Егора Егорыча с длинной серебряной остью. Шум постепенно пошел на убыль. — Слово! Дайте слово! — Потного крас- ного Рыклина мужика вытолкнули вперед. Под мышкой, крепко прижатые локтем, у него бЫли две книги. Одна толстая, в сафь- яновом переплете, и одна потоньше, в крас- ном коленкоре. Дмитрий нахмурился. Егор Егорыч при- вычным жестом оратора огладил розовую плешь, запнулся ладонью о шишку и вдох- новенно потряс шапкой. — Прожданы! Дорогие грожданы! Не еро-хорь-тесь! — последнее слово он про- тянул так значительно, столько вложил в него понятного мужикам смысла, что все замерли и влюбленно глядели ему в рот. — Она партия-то! Советская власть-то!..— Егор Егорыч выразительно сжал кулак, рез- ко махнул им наискось и одновременно сде- лал маленький шажок влево. — Но... Митрий Митрич! Ми-трий Ми- трн-ч! — качнулся он всем .своим коротким телом в сторону Седова. — Солнышко ты мое ясное! Мир! Мир аолыбается главным вопросом о промыс- ле... — Он помолчал немного. — ... об хлебной ' уборке колыбаетея. И уж ты, внемли миру, а не об самокритиках, не о б . Тишках там, — пренебрежительно махнул он рукой и отшагнул вправо. — Правильно! — О промысле! Давай о промысле! Егор Егорыч угрожающе потряс шапкой. — Как сам Владимир Ильич делал, на- счет большинства мира, как я первый, со- чувствующий этому вопросу, прошу! — одо- левая гул, в -самое лицо Седову кричал Рыклмн. — На голосья! — На рукосчет! Мужики без предложения Дмитрия сами подняли руки и держали их упорно и гроз- но, как выломанные из забора колья. Седов махнул листком бумаги раз-другой, а руки все не опускались. Тогда он вскочил на скамейку и закричал: — Доклад об самокритике, об Тишке бу- дет первый. Я не начну об промысле, пока под ураганным огнем самокритики не про- верну больного своего вопроса. Мы не поз- волим на стороне разной кулацкой агита- ции, против всего колхоза, на отдельной ошибке мягкотелого члена. Нне по-ззо- лим! — Дмитрий погрозил пальцем и смолк. Казалось это не голос, а палец его, до- тронувшись до невидимой ст-руны, высек такое упругое и властное: Нне по-зво-лим! Седов уставился в неподвижные, суро- вые лица сидевших поблизости с ним -без- молвных братьев Селезневых. Головы их -были упрямо угнуты в -плечи. Красные лица не выражали ни одной мыс- ли. И только -блестевшие »лаза выдавали скрытое упорство. Седова не волновали горячие -выкрики толпы. Он знал, что в любой мбмент может оборвать их крик своим -криком. Но тихий соп, звериный взбур молчаливых братьев Селезневых казался ему несокрушимой твердью. Под напористым его взглядом у -Селезне- вых мелко вздрагивали сжатые в кулак» руки. Старший из них, Никанор, самый несклад- ный, -словно суковатый, древний выво-рот-ень, обросший мохом, поднялся, открыл рот: — Коли лучину вдоль, Митьш-а! -Поперек не расколешь. Но ежели на то пошло, што кто кого переупрямит — твоя власть. Пусть кукурекаваит, мужики 1 — И сел, не глядя ни на кого. Чернушане тоже покорно и равнодушно нагнули головы. Косые лучи -солнца, скользнув по стене,, угасли. Лица мужиков посерели, сделались еще угрюмей. И м-ожет быть — этот внезап- ный, песочно-с-ерый сумрак вызвал карти- ны австрийского фронта. Воспоминания о нем у Дмитрия всегда были окрашены в шинельный цвет. Осеннее уныло-плзчущее небо, суглинок, угнетающе -бесконечная ли- ния окопов. Безрадостные неубранные поля, с чахлым -сухобыльником на -межах. Изры- тая снарядами скупая глинистая земля. Кух- ни, двуколки, тела орудий, пулеметов, лого-