Сибирские огни, 1933, № 9-10

л гелью. Твое дело отменное. И это мы все понимаем, но я, вот насчет других, прот- чих. Не поможете, ей богу, не примем, ко- торые на кулацкой узде поводливы. А завтра вот общег собранье, думаю, штоб, значит, одним дыхом, товарищи, как вы есть наш актив. — Дмитрий опустился на скамейку и сгорбатился над столом. Уста- лое, неумытое лицо его было красноречи- в ; й слов. • О собрании знала уже вся деревня, но дедко Мемнон верхом проехал от одного края до другого. Привычная лошадь сама останавливалась у каждого дома. Пгрегнуа- шись с седла, старик стучал концом плети а раму и пронзительно кричал: — На собранью! В скорости после мо- ленной... Только што без лишонцов! Седов, успевший и в бане вымыться, и от- дохнуть, лежал на постели и под зазывный всхлип колокола — навязчивый, нудный ь длинный — думал о предстоящем собра- нии. Вчерашняя уверенность шла на убыль. «В промысел начали собираться, вряд ли выйдет чего-либо...»' Это он понял еще вче- ра из намеков актива. «Не пойдут! Каждому до себя. Все торо- пятся убраться за кедровым орехом, а по- том на промысел, захватить лучшие бел- ковья», — вспомнились слова Акинфа. Он не говорил о себе, как не говорили о себе братья Ляпуновы и Свищевы. Разговор шел о мужиках, но из их тона ясно можно было понять, что и они думают т ак же и сами торопятся в тайгу. Дмитрий хорошо знал однодеревенцев. Мир чернушанца замкнут в своем дворь. Интересы двора сейчас заставляют его от зари до зари заготовлять дрова на зиму, убирать пчел в амшаник, размалывать зер- но на мельнице, драть ячмень на крупу, вереницами спешить в кедровники, захваты- вая один перед одним лучшие участки. Но спешка по хозяйству не заслоняет дум о «мягком золоте». Помыслами промышлен- ник давно уж в тихих глухих падях. Окру- женный узкоперымн стрелами черных пихт высматривает места для установки капка- нов, торопливо рубит кулемы, стремясь за- хватить своими ловушками самый добычли- вый район. Женщины сушат сухари. Из холщевой до- мотканины шьют заплечницы и крепкую охотничью одежду. Ребята обирают по забокам хваченую первыми утренниками румяную, как закат, калину. Но и они за своей работой, в поте- рявших листву речных уремах, «дозорят» тайные жировки горностаев, успевших уже сменить дешевый летний рыжий кафтаниш- ко на сверкающую мантию белой первой пороши. По «поеди» осины определяют жи- ровки зайцев, чтобы с первою порошей наверняка раскинуть пастовушки, разоста- вить петли на глупого, как овца, куяна 1 . Осень испокон-веков диктует свой рас- порядок работ. Правда, артельщики, отвое- вавшие единственную мякотную елань под пашню, расширили этот круг, но гектаро- вые полоски единоличных хозяйств давно уже убраны. И только артель, засеявшая половину всей елани, захлебывалась в непосильном труде, рискуя упустить « время сбора кед- рового ореха, и выход на пушной промы- сел. Только теперь Дмитрий понял, что председатель, сопротивлявшийся увеличе- нию посевного плана, был прав. 'Земледе- лие, ворвавшееся в хозяйственный быт ма- ломощной артели в размерах, превышаю- щих личную потребность в хлебе, без убо- рочных машин — становилось в тягость, являлось тормозом развитию молочного скотоводства, разведению маралов, расши- рению пчеловодства, сводило на-нет значе- ние кедрового и пушного промысла. Дмитрий прикинул в уме стоимость за- трат на вывозку излишков хлеба за двести километров горного пути и пришел в ужас. — Батюшки! Да ведь это и артели, и государству гольный убыток! Оделся, достал с полки счеты и застучал костяшками. Последние два года многому научили его. На первом же районном с'ез- де, куда попал он вскоре после от'езда Зурнина, Седов понял, что делать револю- цию настало время не с шашкой и винтов- кою, как прежде, а в маральниках, в пасе- ках, в тайге — на пушном промысле, дома с карандашом в руках, с точными цифра- ми плана. В ту же зиму, вместе с десятилетним Пе- туховским Трефилкой, сел он за одну пар- ту учиться четырем правилам арифметики. Робко перекидывал крупные, как базарные бублики, костяшки на школьных счетах. Зернисто потел, опасливо выводя на доске мелом: «Мы не рабы», «Маша нашла 'МЫШЬ»... Смех Хритиньи, издевки кержаков пре- кратились, когда он на собрании иллюстри- ровал доклад о выгодности артельного маслозавода — не только чертежами на 1 Зайца.