Сибирские огни, 1933, № 9-10

толомным местам. Но мы, конечно, кулацкие подводы все возьмем. Ну, надо кончать. Пиши. с ком. приветом Д. Седов*. Письмо показалось длинным, но неубеди- тельным. Он не знал, какими словами выска- зать Быкову то, что переживал за последние дни. Пристально всматривался в отдельные строчки, пытаясь разгадать несоответствие написанного чувствам, теснившимся в его ду- ше. Но в сельсовет начали собираться люди. Первыми пришли сыновья сторожа — бли- знецы Ериферий и Елизарий. От банного распару круглые лица их были кубовокрас- нЫ. как вареная свекла... Дмитрий спрятал письмо, убавил в лампе свет, сел и взял га- зету. Следом вошел живший поблизости с сельсоветом Акинф Овечкин и тоже с мок- рыми еще волосами на голове, от которых подымался легкий парок. С дальнего конца деревни пришагали два брата Ляпуновы. Последней прибежала же- на красноармейца, бойкая на язык Аграфейа Татурова (за лютость в песнях и пляске про- званная «Растатурихой»). — Ой, да и парная же ты, Груша! Садись ближе, я тоже горяченький, — отодвигаясь на лавке, пригласил ее рослый, широкогру- дый бородач Акинф. — И сяду! Дело мое холостое, мужичье- го запаху взять негде. Своего мужика тре- тий год уж не нюхивала. Пробьюсь как ни- будь коло чужих. — Синие глаза Аграфены плескались в озорном, волнующем смехе. Концом подола она смахнула пыль с лавки и села рядом Овечкиным. — Он, поди, там без роздыху на перек- ладных ездиит, Поди, не одну уж в доски вогнал. А ты, вот, дрябни, репка эдакая. — Голос Акинфа был полон притворным сочув- ствием, а глаза смеялись. — Нет, мужики, он у меня не такой, как Тишка за рекой. Он у меня... — Она стыдливо замялась. Ей очень хотелось пох- вастать мужикам любовью мужа. — Пишет; «как только повышенный курц произойду по саперной части, так зараз на крылышках и прилетю...» Каждую неделю пишет, и уж такие ли письма, что дух в грудях займуется. Читают мне их, а я светичка белого не вижу, ног под собой не чую и хожу весь день ду- ра дурой. Начатый Акинфом скользкий разговор нарастал с той волнующей непринужден- ностью, с какой говорят охотники на при- валах, на холостецком пиру, когда в опья- нении властно просыпается в мужчине ди- ясарь, тоскующий по жадной любвл. . — Ух , да и кобели же вы лохматые, по- гляжу я на вас! Уж и порасскажу я бабам вашим, как вы тут на солдатку обзарились, слюни выпустя... Дочери ведь у вас на вы- даньи... — Голос Аграфены был осуждаю- ще резок. Мужики, с видимым сожалением, переменяли разговор. Дмитрий сидел, уткнувшись в газету, и ждал. Но больше никто не подходил. Он отложил газету и подвинулся к мужикам. — Батюшки! Да ты бы хоть карточку-то умыл Митрий Митрич. У меня жару в ба- не осталось — быка изжарить можно. Вер- но, брат, обмой-ка шолуди-то, — пригла- сил Седова Акинф. Дмитрий только скупо улыбнулся и мах- нул рукой. — Конешно, шолуди в работе у нас п о изопрели, это верно, Акинф. Сейчас мы на ходу спим. Я вот зарос грязью, как боров, и так и ' дру гие наши. Говорить вам нече- го — все в вашем виду. Кулака бь*ем мы на факте. Что он попервости говорил вал? «Сбежались лодырь к лодырю, кто кого пе- респит?» А теперь что он . говорит вам, этот же самый кулак? «Не ходите в кол- хоз — на работе издохнете». — В баньке пообмыться бы — даже очень невредно. Но... — по лицу Дмитрия проползла грустная улыбка. — Мышь опускает хлеб. Говорить нечего вам, как все в вашем виду. Помогайте за ведрышко, как вы есть наш актив, а рабо- чих рук у нас недостача. Артели вы не ми- нуете. Знаете, что все льготы ей от госу- дарства и выгодность. И если не поддоржи- те,- вот провалиться мне на этом самом ме- сте, — не пустим. Как говорил великий учи- тель наш товарищ Ленин, всяких там туне- ядцев и фулиганов. Да и нече£о мне вас эстолько агитировать, не маленькие. — Дмитрий помолчал, обвел присутствующих повеселевшим глазом и закончил: — Хлебушко у нас, сами видите. Телега у кулаков мобилизнем, ^как рыдван у нас один. Да мы в круговую-то его маханем с полос, да сразу на гумно—пыль до небу!— Седов взмахнул рукой и сел. — Я со своей стороны, Митрий, рукава » за-суч, подол в зубы и насчет помощи, хоть сейчас. Што на самом-то деле, хаживал» ведь мы всегда к Амооовским, но... — Уз- кие, крутые брови Аграфены строго сом- кнулись над похолодевшими глазами. — Насчет в артель — пусть голова ре- шает. Сам придет и сам все скажет, а с ни я хоть к чорту на рога. — Да я тебя и не насильничаю с вр