Сибирские огни, 1933, № 9-10

рьи в разности, как проводник социализму до самого мужичьего сердца и двора. И та- кое подкрепление получила у меня мысля эта еще и вот отчего, слушай. Дрались мы с тобой за нашу родную власть, и своих, и чужих голов не жалеючи. Рубили врагов, как капусту, и так и надо было для блага рево- люции во всем мире и пролетария. И когда надо будет, опять же будем рубиться еще злей с капитализмом и чемберленом. Уверен што это сбудется. Но голову брата пролета- рья, хотя бы с изъянами в душе от старой проклятой капитализмы, мне казалось, Б схватке, сашкой нашей нужно обносить. Boi до чего додумался я, когда я всячески ста- рался отмахнуть справедливую пролетарскуч» сашку от непутевой Типикиной головы. Проистекло это у меня от незнанья великих слов великого учителя нашего Влидимира Ильича, как ты знаешь, по малой моей еще политической обширности, два года тому на. зад ликвидировавшего свою неграмотность. И кто бы, ты думал, открыл мне эти золотые слова? Егорка Рыклин. Есть эдакая штучка у нас. Всего Карла Маркса, со всеми его толстенными книжищами и Владимира Ильи- ча навылет произошел, и библию знает на-iy- бок... Теории разные там читает, и хитрости непомерной. К счастью его, по нашим MCL- там он числится зажиточным середняком, как первый делегат на волостные с'езда, мы на внутренних фронтах дрались и так и \ далее. Я бы со своей стороны и в кулаки его за- мел, но весь сельсовет и ячейка против. А уж слежу я за ним, глаз не спущаючи и все время на мушке его держу, как натер- певшийся от его большой грамотности не один раз „в наших сельсоветских делах. Так как от -тебя опять же не потаюсь, часто он вьет меня марксизмой же и хитростью. Да так вот, позавчера ночыо темно уж вернулся я е поля, прибежа.1 ко мне наш доморощенный Соломон Троцкай (так у нас его зовут кержа- ки) и открыл мне книжку Владимира Ильи- ча. И прочитал: «Война не на живот, а на- смерть жуликам, тунеядцам и фулиганам, как всякая поблажка им великая преступность веред социализмой». Ахнул я и за голову схватился, и весь сегодняшний день работал, и все у меня перевернулось, и увидел я ве- ликую свою преступность перед данной на- шей артелью и всем пролетарьятом. Через это и пишу тебе о паскудном своем откло- ше. Ожгите меня за это по всей пар.тейной справедливости престрогим выговором, а ежели найдется парень, подкованный на все четыре, гоните меня к чертям с секрета- рей. Но всештаки обидно мне и посейчас зл этого подлеца. Уж я его па горе так упри- пагандировал и про поход наш ледяной через белок, рассказывал, и про партию нашу и про социализм, что самого чуть-чуть сле- ва не просекла. И так он горячо, по соб- ственной своей починное™, исделал расши- ренный подвал один, что мы потом диву да- лись. И так он при исключеньи пла- кал... А теперь за конвоем отправляю я его в райугроз. Пущай карает его пролетарский суд, а вместе с ним покарайте вы и меня, как я того заслужил. Потому что сознаю — через проступок мой произвел великий подрыв. Да, чуть было не забыл! Купил он меня еще и тем, что подарил мне перед уходом в твой отряд известный тебе офицерский наган и сашку, штоб я рубил его сашкой врагов. Што я, как тебе допод- линно известно, и делал его, Тишкиной, саш- кой. А теперь он оказался сам враг лютой. Ну што ж, пенять мне видно на повсегдашнюю свою горячность. На том с этим делом и прикрою. Второе — более важное — с хлебом управ- ляемся — кровь с под ногтей. Но посеяли чересчур много, а рук нет. Сейчас собираю актив. А все артельщики работают на поле даже ночью. Так обазартились, как на фрон- те. Потому что пашаницы и овсы у нас бы- ли рослому мужику под грудки. А подко- сить мы его подкосили, но заскирдовать не успели на пятьдесят процентов. А на хлеб мышь навалилась. Секет наш кровавый труд нещадно, ажно слеза прошибает. Но ты особенно не горюй, мы ее преодолеем, душа с нас винтом и копыта на сторону. Думаем твердо расширяться новыми члена- ми этой осенью, если не вдвое, то чуть по- меньше. Зуб у мужика горит на наш хлеб, на рамошные ульи, на обширный ваш ма- ральник. А если еще парочку двухлемешных плугов добудем, да сепаратор новый, да сноповязку, да молотилку, то по здешним местам будем мы, как самые крупнейшие по- мещики австрейские, которых доводилось видеть мне на германском фронте под городом под Львовым. И тогда-то, я думаю, что многие из сумлевающих позаскребут лапой за ухой... И верно, кержака словом не улестишь — не девка. А бит,ь его надо, как быка, промежду глаз прямою выгодой. Насчет же хлеба ты, вторительно тебя за- веряю, не гребтись. Зерном мы нынче и сами засыпемся и государство засыпем. Только вот беда, как его вывозить по здешним чер-