Сибирские огни, 1933, № 7-8

— Потом еще слух ходит — не желает отпевать... Отец Алексей приехал на третий день. В тележке с ним сидел Кондрат Урлапов и не- знакомый священник в очках. Парой пра- вил солдат унылого вида. Тележка остано- вилась околю поповского дома'. Урлапов ушел к себе. — Осмотрите дом, — сказал Алексей Бе- ляев и повел своего гостя в комнаты. В кабинете он встретил матушку. — Ну, Олимпиада, — проговорил он, — уезжаем... Окончательно в добрармию... Матушка слабо заплакала. Беляев тепло юбнял ее. Он был в осенней рясе, через плечо висел револьвер, а волосатая рука сжимала японскую винтовку. Беляев замет- ив одичал за это время. В нем уже чувст- вовался военный душок. — Квартирка, можно сказать, даже ши- карная, — довольно заключил священник в •очках. — Мне и дочерям моим здесь будет хорошо, а идеями я не страдаю... — размы- шлял он вслух. - В тот же день Урлапов пригнал к поповс- кому дому две подводы, и Алексей Беляев «авсегда покинул Антаево. Новый священник перевез семью через несколько дней. Отпевать и печатать могилу он тоже отказался, вместо этого начал де- ятельно искать большевиков. Он пригласил было к себе Мина Епанчинцева, но тот ско- ро вышел от него, злобно стуча костылем, отплевываясь. Новый священник, оказывает- ся, получал за большевиков по сорок руб- лей с человека, у него уже был длинный табель, который он вел в книге метричес- ких записей. Пустое место в табеле не давало ему по- коя. Священник шнырял по домам, а когда приходил обратно, чье-нибудь новое имя чернело в списке. Однажды, углядев, что Анко Слюдкин возвратился с белков, поп взял крест и тихо вошел в зал, где Анко лежал, растянувшись на ковре. — Коней ваших желаю освятить... в го- р а х , — пропел священник. Анко взял его за шиворот рясы (священ- ник оказался крохотным, легоньким), вынес в прихожую и указал на дверь. С того дня табель удлинился еще на две фамилии: 18. Александо Слюдкин-40 руб. 17. А. Слюд кин ( немой )—40 руб. ИтопГб8 (Груб. ~ Священник поехал в Черновую и остано- вился около коновязи больницы. Положив лошадям сена, трусцой побежал к Аркадию. Тот ничего не понимая, осмотрел список из двух фамилий. —• Большевики-с, — подсказал священник. Аркадий медленно побагровел. — Дежурный! — загремел он, расстеги- вая ворот мундира. — Всыпать сто шомпо- лов! Казармы огласились жалобным воем свя- щенника. — Терпи, отче! — подбадривал спокой- ный голос. — Христос терпел и нам велел. Осталось пустяки: семьдесят пять штук. — Испей воды, батя! — Ошибка, ошибка, господа, — кричал священник. В комнату Аркадия 'вбежал дежурный, усатый фельдфебель, застыл в дверях и рявкнул: — Осмелюсь доложить, господин капи- тан, — не выдержит... Уже обмарался. Вид- но, что на кишку слаб, господин капитан! Аркадий захохотал и В(елел прекратить порку. Священник слабо хныкал: — Молодость... не осмотрелся я... не знал... — Он поднял на добровольцев за- плаканные глаза и просящг продекламиро- вал, трясущимися пальцами застегивая шта- ны: В годину смуты и разврата — Не судите, братья, брата! — Аминь! — зычно закончил дежурный. Так отец Матвей прослыл в антаевск^х степях большевиком . * Аркадий вышел на плац. — См«рно-о-о! — пронеслась команда. Бряцая шашками и шпорами, Аркадий по- здоровался, оглядывая отряд. Добровольцы стояли в каре. Одетые в английские теплые мундиры, с японскими винтовками, ОКИ представляли собою армию неопределенной национальности. Это были здоровые парни с корастелевских и катковских степей — де ти молокан, реалисты-неудачники или что- нибудь в этом роде. Отряд развернулся длинным фронтом. На правом фланге стои- ли блестящие пулеметы. Аркадий прошел по фронту легкой, уверенной походкой. В кон- це строя он вздрогнул всем телом: в сторо- не, спиной опираясь на коновязь, положив ногу на ногу, беззаботно курил густо за- росший бородою человек, в жженом полу- шубке. —Дындра, — испуганно проговорил Арка- дий.