Сибирские огни, 1933, № 7-8

необходимость "заставить свой автомат рабо- тать более интенсивно. В сущности он ду- мал уже об этом, когда испытывал зависть к ломовику на козлах с кнутом... Тем дело, однако, и кончилось. А с такими мыслями далеко не уедешь... — Вот теперь... Скоро стало ясно, что это многообещаю- щее «теперь» было всего лишь ничем не оп- равданной надеждой Кронкина показать окружающим, что он не хуже других. Ниче- го из этого «теперь» не вышло. Кронкин до Ломотной боли в голове думал о своем ав- томате. Кронкин пристально изучал все его детали в мучительных поисках какой-ни- будь несуразицы, устранение которой помо- гло бы улучшить станок. Напрасный труд. Автомат был сделан бе- зукоризненно. Дело скоро дошло до того, что Кронкин начал видеть его по ночам. Какие это мучительные были ночи.. Крон- кин просыпался с потом на лбу... Разве не мог он видеть во сне Валю Голубеву?! Раз- ( ве не мог он гладить руками ее мягкие плечи, грудь, живот, вместо того, чтобы натыкаться ладонью на шершавые винты и *ыс тупы?! Проклятый Вихреев!.. Кронкин рад удов- летворить все его посягательства, чтобы только успокоиться. Он украл Валю, мяг- кую теплую женщину, пусть он берет его золотую голову, которая оказалась ни на что дельное непригодной! К чорту. Крон- кину ничего больше не нужно, только бы успокоиться... Жизнь стала совершенно невыносимой. Она была разодрана на-двое. Двое совер- шенно разных людей жили в этих рваных половинах. Один хотел покоя. Похоронив самолюбие, он готов был признать свое пол- ное бессилие и покорно пойти в собес. Дру- гой, к&к он ни любил плеск воды при умы- вании, переселился из-под одеяла на завод к автомату. Он суетился, он обещал много, но ничего не мого сделать, несмотря на все свои усилия. — Не с вашими мозгами, — язвил первый. Кронкин заболел лихорадкой. К тяжелым переживаниям прибавилась простуда. К ве- черу температура поднималась до • тридца- ти девяти. Сашка сидел около отца и гла- дил его горячую руку. — Папа, ты не гори, — просил мальчу- ган. — Ладно, я не буду, — обещал Кронкин и отворачивался к стене. Однажды вечером он сказал Сашке: — Не будет у тебя, малец, новой мате- ра... — Ну, и не надо, — согласился Сашка,— чорт с ней... — И отца, может быть не станет... Сговорчивый мальчуган ответил бунтар- ским криком, превратившимся в судорожные рыдания. Сашка не хотел потерять отца. Он любил этого низкорослого человека и он ухаживал за ним, силясь своим слабыми ру- чонками прогнать от его постели какую-то страшную неизвестность. Кронкин пролежал долго, но начинал уже поправляться. Он был слишком обессилен для того, чтобы продолжать жить двумя жизнями. Он лежал ни о чем не думая. У Сашки была тележка. Сашка отломал у нее ручку. Он принес поломанную игрушку отцу на постель. —• Почини... — Ладно. Подай ножик... Надо было обстругать конец ручки. Крон- кин вооружился ножом и стал строгать. Лезвие ножа было рассечено большой зазуб- риной, которая делила его на две неравных части. В то время, когда Кронкин обтачивал конец ручки, лезвие выше зазубрины об- дирало дерево, уже помимо воли Кронки- на, в сущности мешая ему работать. Кронкин опустил нож и внимательно но- смотрел на ровный круг, проделанный на полтора вершка выше того места, где Крон- кин начал обточку. Потом Кронкин поднял нож и внимательно посмотрел на зазубри- ну, делившую его лезвие... Сашка был совершенно ошарашен тем, что произошло дальше. Отец отбросил в сторону нож и палку и вскочил с насте- ли. Он долго бил себя по голове ладонью и ругался. Потом он схватил Сашку на ру- ки и начал его подкидывать вверх. Он сно- ва обещал Сашке мать и уверял, что отец у него — не отец, а прямо чорт знает что... Он упоминал в этой тарабарщине неведо- мого мальчугану Вихреева и показывал в пространство кулаки. Сашка так и не понял, что произошло во время починки игрушки, но радость отца и его обещания мальчику понравились. Он начал смеяться и хлопать в ладоши... —• Сильнее... — уговаривал Кронкин, -— сильнее стучи, Сашка. Отец твой головой заработал хлопки. Головой... На другой день, несмотря на запрещение доктора, Кронкин поехал на завод. Его ни- когда не видели там таким оживленным. Во- круг него собрались. Он, улыбаясь, требовал Шваба.