Сибирские огни, 1933, № 7-8

шки пирожного, влажные от слюны, по- сыпались из его рта на замызганную ру- башонку. —• Хорошо... — пробормотал отец. Сегодня ему нравилось, что Сашка гряз- ный и что уселся он прямо на полу, среди окурков и ошметков чорт знает какой дря- ни. Тут все было в полном соответствии с мудрой простотой человеческой жизни. Жизнь открывалась Кронкину с наиболь- шой выразительностью как-раз той своей стороной, которая отвечала его привычкам, его давнишним понятиям, навязанным ему еще во времена Сименса-Шуккерта. Они вкоренились глубоко и плохо под- давались воздействию окружающего. Обре- мененный ими Кронкин видел мир по-ста- ринке, зачастую вовсе не замечал проис- ходящих в нем перемен, а зачастую испы- тывал раздражение, если перемены эти ме- шали его привычкам. — Мы приведем сюда новую мать, к этим вот немытым стаканам, — возвестил Крон- кин. — И наше дело будет вернее всяких этих, которые там чорт его знает что... на- счет под'яремнопо .скотства и прочее такое... Новую мать, мальчонок. Ты хочешь, чтобы у тебя попрежнему была мать? —- Хочу мать, — согласился Сашка. — И еще вот то... Он показал на второе пирожное. — Потерпишь до чая... Сашка надулся. Кронкин ждал, что маль- чуган заинтересуется будущей матерью. Кронкину хотелось вслух и очень подробно рассказывать о девушке в, сером платье. Но Сашка принялся за вырезывание замысло- ватых фигурок из газетной бумаги. Полнейшая безучастность сына к пред- стоящим семейным переменам раздражала Кронкина. Мальчишка предпочитал щелкать ножницами. Он сопел, выдумывая все новые фигуры. Изредка он прибегал к помощи ок- ружавших его предметов. Тогда он опускал ножницы острием в пол и внимательно раз- глядывал искривленную спинку железной отцовской кровати. Потом его внимание переключалось на кожаный стул без ножки, приставленный к стенке, на пузатую этажерку с завитушка- ми на четырех толстых шишках, каждая из которых напоминала голову отца, тщатель- но причесанную и смазанную бриолином в предпраздничные днй в парикмахерской. Каждая вещь интересовала Сашку как модель для бумажной фигурки отдельно от другой. Мальчик не чувствовал их житей- ской общности, которая держала, как в за- колдованном круге, его отца. Это мешало» мальчугану угадать настроение Кронкина. У Кронкина шла полоса тревог и беспо- койств. Он узнал имя девушки в сером платье. Он узнал, что она —племянница высококвалифицированного мастера При- грошина, чванливого старика, года два на- зад женившегося на молодой и очень тол- стой женщине, которую звали Джиакоидо- чкой. Заводская молодежь часто потешалась разговорами о любовных приключениях этой дамочки с какими-то инженерами и скрипачами из кино. Она тиранила мужа и еще больше его племянницу. Об этом Кро- нкину обстоятельно рассказал сосед При- грошина по квартире, да и по выражению лица Вали Голубевой чувствовалось, что да- леко не сладкая юность выпала на ее долю. Кронкин караулил случай, чтобы сказать Вале, что все это ему известно, и что вот он ; Кронкин, одинокий и, может быть, не удачливый человек, который никогда не был и не хочет быть героем, давно, еще не зная Вали, полюбил ее так, как никто и никогда ее не полюбит. Правда, он — низ- корослый и несколько неуклюжий, зато ду- ша его переполнена настоящей человеческой теплотой. Он знает жизнь, видит, что в ней — к чему, он-то уже не ошибется насчет ее настоящего назначения. Случай представился. Происходило общее собрание рабочих всех пяти конвейеров. Кронкин сидел неподалеку от Голубевой и все время косился в ее сторону. Максимилиан Шваб вывел его из любов- ного полузабытая. Речь шла о выборе од- ного делегата в худполитсовет Большого драматического театра. Шваб предложил кандидатуру Кронкина. Кронкин взволнованно зашевелился. По том он очень неловко подбоченился и си- дел почти закрыв глаза. Председатель соб- рания переспросил названную фамилию. Убедившись, что речь шла именно о Кронки- не, он улыбнулся и не стал даже голосовать. Шваб ответил на эту улыбку горячим протестом. Председатель попытался ззон* ком успокоить ретивого защитника. Звчнок не помог. Тогда председатель крикнул: — Куда его... Он и в театре-то ни разу должно быть не был. Кронкин хотел встать, но остался на сво- ем месте, хотел ответить на оскорбление и боялся, что голос оборвется на первом же слове. Вместе с тем Валя Голубева заинте- ресовалась необычным кандидатом в худ- политсовет, и Кронкин видел, как сидевшая