Сибирские огни, 1933, № 7-8

умерла на извозчике, не приходя в 'созна- ние. Федорович вернулся домой, упал го- ловой на письменный стол и всю ночь ос- тавался, как каменный. Приходили и ухо- дили люди. Федорович не сделал ни одно- го. движения. Только к утру он заплакал. В комнате был Гудков. Федорович посмо- трел на него и сказал: — Теперь мне остался только Копикуз, Да и то... Дела идут плохо... Елену Евгеньевну похоронили в тот же день. Федорович не проронил больше о ней ни слова. Вечером после похорон он спросил брата: — Карательная экспедиция выехала? — Да. — Сколько пулеметов? — Восемь. — Кто вместо Четверикова? — Полковник Ромашев. — Хорошо. Про полковника Ромашева говорили, что он. мастер бифштекса. Расстрел он приме- нял, как милость, жертвы превращались сначала под шомполами в кровавый кусок мяса. Броневик и эшелон повстанцев был раз- бит Ромашевым около Раекатихи. Началась паника. Повстанцы уходили в тайгу на сое- динение с партизанским отрядом Рогова. Утром 12 апреля каратели на конях вле- тели в Кольчугино. Поселок был оцеплен. В штаб отряда сгоняли прикладами все взрослое мужское население. Начался до- прос и проверка документов. Весь день около штаба стояла длинная очередь. Впускали через одну дверь, выпу- скали в другую. Первым зарубили тихого старичка — сборщика профсоюзных член- ских взносов. И пошло... У тех, кто выхо- дил из дверей, были землистые лица. Их мутило от противного сырого запаха крови и страшных криков. Подозрительных изби- вали и сбрасывали в подвал. Они кишели друг на друге, задыхаясь от боли. На рассвете начались расстрелы. Людей уводили к лесу. Трупы убирать запретили. Собаки выли по ночам и бегали с окровав- ленными мордами. На третьи -сутки стали расстреливать днем. Военным приказом оставшиеся по гудку спускались в шахты. Везде сверкали шты- ки и шашки наголо. Федорович в Томске получил телеграмму, что • работы возобновились, но идут непол- ным ходом из-за недостатка рабочей силы. Каждую ночь рабочие тайком уходили в тайгу к Рогову и Новоселову, наводившим- ужас на колчаковцев. Пустые места на барачных нарах занима- ли прибывающие сибирские крестьяне. Черная пыль, прокаленная жарким си- бирским солнцем, садилась на огромный, холм братской могилы, не отмененной ничем. Глава шестая. БЕГСТВО. 1. Поезд дижется медленно, часами проста» вая у семафоров. Они едят в отдельном ку- пе—Федорович, Гудков и Надежда Львовна— жена Гудкова. По обеим сторонам пути ва- ляются крысные коробки товарных вагонов. Товарные составы сбрасывались с рель-cos, чтобы -очистить путь на восток. Потянулась Анжеро-судженка — крайний северо-восточный пункт Кузбасса. В сумер- ках темнеют загрязненные вышки надшахт- ных зданий. Зажигаются редкие огни. Федо- рович, не отрываясь, смотрит в окно. — Надя, — говорит Гудков, — Куда нас несет? Может быть останемся? Жена Гудкова покусывает губу и не про. износит ни слова. Вторые сутки она не умы- валась. В уборных спят и едят. Сейчас он» совсем не похожа на свои портреты. Там высокая дама с пышной грудью, в круже- вах, с китайским веером и белым зонтиком, в руке. Здесь грязная женщина, подернутые просинью губы, посеревшее злое лицо. — Надя? — еще раз ласково и робко по- вторяет Гудков. Ответа нет. — Осип Осипыч, как вы думаете? Вадъ не расстреляют же нас, а? Федорович молчит. Он уткнулся в окно Я" даже не поворачивается к Гудкову. Гудков смотрит поочередно на жену и на- Федоровича. Это два человека, которьк- семь лет вели его жизнь. Почему они мол» чат сейчас? Они сделали его министром Сибирского правительства. — Осип Осипыч, почему вы сами не пош- ли в правительство? Ведь вам лее предлага- ли. Федорович молчит. Да, ему предлагали, он- отказался. Он порекомендовал Гудкова, ру- ководителя разведками Копикуза, открыва- т ;ля новых богатств Сибири, искателя сим- бирского железа. Надежда Львовна настоя> ла, чтобы Павел Павлович согласился. Он