Сибирские огни, 1933, № 7-8

домашность еще превалируют в его исихике. В дальнейшем колебания его не прекраща- ются. властно зовет к себе земля. Но вот приключилось несчастье — сгорел дом, ло- шадь и весь скарб. Стафей стал пролетари- ем, и путь к новому для него облегчился. Здесь нужно только отметить, что его враж- да с братом мотивирована слабо и неубеди- тельно; классовый характер этой вражды не воказан, а дан только в слабых намеках. «Поставить свое хозяйство и довести его до прежнею уровня казалось ему также тя- жело, как перевернуть гору... Ясно для него было одно — в Павловку возврата нет. Ког- да впервые в голову пришла мысль — по- ступить на организующийся рисовый сов- хоз, он загорелся детской радостью». «... Пусть не его хлеб будет колыхаться под ветром, но этот зреющий хлеб шопотом тя- желых колосьев радостно, наполнит его ду- шу». Стафей любят землю, лошадь, все привыч- ные для него с детства аттрибуты, но он кх уже любит по-новому. Собственник в нем умирает, и он уже способен радоваться що- аоту чужих колосьев. Он не останавливается яеред тем, чтоб разойтись с женой, которая тянет его к старому, ибо ясно понимает, что к старому возврата нет. Вообще фигура Стафея — ярка и запо- минающаяся. Жаль, что автору не удалось показать такой же полнокровный образ ка- зака, идущего к новой жизни. Положение женщины-казачки и вопрос ее эмансипации также нашли отражение в ро- мане. Но автор здесь не оказался достаточ- но смелым, и данные им образы—Балилы, Аллы, Алмы — нехарактерны и нетипичны для наших дней, они являются уже пройден- ной ступенью. Слишком еще велика покор- ность этих женщин, а мы знаем уже много «ильных натур, занявших руководящее по- ложение в хозяйстве и строительстве. Вали- ла, покоряющаяся ничтожному мягкотелому Мугару, — нетипичный образ женщины-пред- седателя аулоовета. Алла обрисована бледно и схематично. Образ Алмы совсем не раз- вернут и также страдает схематичностью. Кстати, совершенно излишним нам пред- ставляется мелодраматический мотив с про- павшей дочерью, как-то снижающий стиль романа. 3. Основная тема романа — борьба человека с природой, борьба социалистического, пла- нового начала с стихией, пустыней, дикими зверями, болезнями, бездорожьем, безлюдь- ?м, темнотой, невежес !ВОМ, борьба тем более трудная, что она сопровождается классовой борьбой на каждом из этих участков, — ав- тором развернута и показана вне всех ее проявлениях. Шаг за шагом раскрывает он перед нами эпопею гигантского строительства. Надо пройти через пески, надо взорвать большие горы и скалы и это — впервые в практике железнодорожного строительства. Нужны смелые эксперименты, риск, отвага. Нужны люди, дороги, машины, строймате- риалы. Трудности велики, но еще больше реши- «ость бороться и победить. Пески грозят снести насыпи, змеи и таран- тулы угрожают жизни рабочих, рабочие не хотят работать на новых машинах — боятся, не понимают. Казаки, под влиянием кулацкой агитации, бросают работу, появляется тиф, это тоже используется классовым врагом для агитации, но напряженная воля большевиков преодолевает все препятствия. Об этом повествуют много волноющих стра- ниц ромаНа. Во главе стоит организатор-большевик Го- рох. Он является любимым персонажем ав- тора, не пожалевшего для него красок. Го- рох — типичный «герой нашего времени». Питерский завод, гражданская война, раб- фак, вуз и, наконец, — он большевик-стро- итель магистрали в пустыне. «Сорок тысяч человек отправляются в ве- ликий поход, чтоб сталью опоясать горы, степь и оживить пустыню», — так рисует себе увлекательную задачу строительства Горох. Руководящую часть строительства Копте- лов в общем показал довольно скупо. Го- рох и Адрианов, да еще профбгорократ Опенкин, кстати, показанный весьма бегло к схематично, — это все. Совершенно отсут- ствует показ партийных кадров — ячейки, комсомола, организатор ударничества, соц- соревнования. Кроме того, надо отметить, что показ только двух инженеров, молодого партийца Гороха и старого, седеющего Адрианова пе- реносит проблему интеллигенции в плоскость «отцов и детей», что неверно по существу. Самые образы Гороха и Адрианова предста- вляют из себя резкие антиподы и отличают- ся чересчур подчеркнутой прямолинейностью и далеко не отражают всех сложных моти- вов, которыми изобилует проблема советс- кой интеллигенции. Горох — энтузиаст-организатор. Работа его поглощает целиком. Это он выбирает пу- ти через пески, отвергая «благоразумные» советы Адрианова, он взрывает скалы, хотя этот эксперимент еще не практиковался, он заботится одновременно обо всем: о людях, которых надо завербовать, о машинах, стройматериалах, об организации соцсорев- нования, о темпах постройки, о продвиже- нии Урумбасара. Он настолько поглощен ра- ботой, что вое остальное для него обезли- чивается. Он с Адриановым таков же, как и с рабочими, хотя тот к нему относится со- всем иначе. Он терпеливо выносит жену-ме- щанку, являющуюся для него только обузой, ему некогда, повидимому, даже подумать об этом. Он как-то мимоходом разлучается с ней, когда умирает дочь, смерть которой он тоже почти не воспринимает. Его любовь к Вере Владимировне тож; как-то внезапно возникает мимоходом, и ав- Tdfr дает ее, как незначительный эпиеод, меж- ду главами. Даже ни одного сколько-нибудь значительного диалога не возникает между ними на протяжении всей книги. Упрощение таких явлений, как любовь смерть близких — неубедительно, и на» - , представляется, что образ Гороха от этого тускнеет. Такая подчеркнутая прямолиней- ность, как у Гороха, такая исключительная волевая направленность, отсутствие разду-