Сибирские огни, 1933, № 7-8

как точный документ, иллюстрирующий изо- 'браженное им. «Сказ о трех коникобоях» — свидетельство, изображение классово враж- дебное, но необычайно точное. И в этом не- только оправдание, но и смысл его появле- ния на страницах советского журнала. РЕДИАРД КИПЛИНГ * СКАЗ О ТРЕХ КОТИКОБОЯХ Вдали, вдали, в Японии, Где бумажные фонари, Где «•утят команды всех судов У Кровавого Джо до зари, Где в сумерки вечерний бриз Приносит гавани гам » И Иокагэмской бухты отлив Полощется по буйкам, У Сиско Капельщика в кабаке Идет рассказ глухой О тайных морях и тайных боях, Когда «Пазори» нагнал на «Балтику» страх И «Штралзунд» выдержал бой. У русских закон .и пушками он поддержан — нельзя грозней:; В Курильском море на островах котиков трогать не смей. •Где с водорослями берегов седой океан в борьбе, Живет песец для песцовых шкур, а котик сам со себе. Чтоб вскормить помет, ища, плывет матка вдоль берегов, А стада крупных секачей из моря слышен рев. Когда же ярость их течки уймет сентябрьских бурь вода; Плывут секачи обратно в моря, и никто не знает, куда. Тихи тогда, крепки тогда скалы, мороз, снег, И северное 'Сиянье встает в ночи вдали от всех. И тот, кто рушит грозный айсберг и правит поток снеговой, Слышит, как воют песцы по ночам и бурь над равниной вой. Но раз нашим женам /нужен наряд, а золото все возьмет, Судов на риск за рядом ряд туда, что год, плывет. Британцы там, шотландцы там, японцы, целый свет, По воров наглей на всей земле, чем американцы, нет. Идет за котиком ««Пазори»; флаг русский веет, горд, И четыре дюйма печной трубы наружу кажет борт. («Балтика», -«Штралзунд», «Паэори» — каждый из трех хорош! В Курильское море за котикам они пошли «а грабеж). Наконец, пришел в пустынный залив, куда «(Балтика» приплыл,. Чей каждый матрос .на 'берегу охотой занят был; Избили тысячу пятьсот, • котиков навалив, Когда с туманом «Пазори» вместе вошел в залив. Команду «Балтика» созвал: лишь бегство спасти могло: Ведь печная труба, если лег туман, — что пушечное жерло, А лишиться и груза и судна (враз ужасней, чем смертный срок, Когда браконьера загноит в порту Владивосток. Повернул корабль и нырнул в буруны, как заяц ныряет в снега. А «Паэори» команду послал красть краденые меха. Еще не успели добычу собрать, не раздраили люк, Как призрачно белый военный шлюп они увидали вдруг. Три черные пушки его грозят, и выпущен флаг вперед И труба бела от соли морской — но дым из нее не идет. Не было времени якорь поднять: руби, пусть берет, кто нашел. Из бухты выскочил «Пазори», и в море он ушел. Ведь смерти ужасней будет жизнь — а таков русских закон — Работать в ртутных рудниках, где зубы вылетят вон. Мили они не отошли, не слышен был пушек гром, Как шкипер злобно рукой рубанул, по ветру кулаком. — Разыгран! Разыгран ловко! — вскричал, — как меня зовут Т о » Холл! Чтоб вора надуть, нужен вор, а обоих — вор обошел.