Сибирские огни, 1933, № 7-8

вместе взятые. Подчинение сил природы, введение машин, применение химии в про- мышленности' и земледелии, пароходство, железные дороги, электрические телеграфы, превращение в производительные области целых частей света, приспособление рек для судоходства, целые, как бы вызванные из- под земли, населения, — какое из прежних столетий предчувствовало, что такие про- изводительные 'силы дремали в недрах об- щественного труда?» В эпоху исторического восхождения бур- жуазии одной из . основных особенностей ее идеологии и культуры в целом являлась высокая оценка и неограниченное развитие техники. Передовые мыслители, художни- ки, поэты — Кампанелла, Бэкон, Декарт, Спиноза, Леонардо да-Винчи, Гете, Гегель и многие другие — составляли мощный хор певцов буржуазного технического ренес- санса. Теперь же, в эпоху крушения импе- риализма, пролетарских революций и по- бедной стройки социализма в СССР, на смену этому хору выступают разнобойные, растерянные, подавленные голоса. Эконо- мисты, философы, писатели, 'естествоиспы- татели, политические дельцы буржуазии, попы выступают с осуждением и прокля- тием техническому прогрессу. Один из капитанов немецкой промышлен- ности, главный директор Витконицких ме- таллургических предприятий А. Зоннен- штейн, пустил в оборот отвратительное слово: «инквизиция техники». Хельмих в книге «Машиненбау» говорит о больших размерах машиноборческого идеологического поветрия, «Необозримо войско писателей, которые дуются на технику и даже желают ее ги- бели или предсказывают эту гибель». Це- лая плеяда буржуазных литераторов, уче ных, философов трудится в поте лица сво- его над благодарным делом ^оформления реакционнейшего антитехнического созна- ния мелкобуржуазной плотвы — лавочников, чиновников, пенсионеров, деклассированных интеллигентов, отсталых рабочих и крупно- капиталистических и юнкерских щук. Какой позор, какое умирание! Пальма первенства на этом поприще при- надлежит известному Шпенглеру. Его книга «Человек и техника» является самым значительным философским выступлением против технического прогресса. Она — один из характернейших документов о рас- паде и смерти капиталистической системы и буржуазной культуры. Вот какой «философии жизни» (подзаго- ловок книги) учит этот гроссбух идеологии машиноборства. «На месте настоящей религии прежних времен появляется тривиальное преклонение перед «достижениями человечества», под которыми понимаются исключительно успе- хи техники, экономящей труд и создающей новые развлечения». «Хозяин земли становится рабом маши- ны... Бешено несущаяся колесница волочит за собой сверженного победителя, пока он не погибает... Техника уже начинает при- едаться фаустовскому мышлению». По Шпенглеру «фаустовское мышление» заполняет целую историческую полосу, ко- торая теперь близится к концу. Утончен- ный идеолог немецкой крупной промышлен- ной буржуазии и юнкерских элементов вы- ступает в роли неблагодарного бедного род- ственника к гениальному колоссу буржуаз- ной немецкой культуры — Гете. Он, не бу- дучи в состоянии понять подлинные законы развития капиталистического общества с его кричащими противоречиями, спешит от- речься от огромных культурных и техни- ческих достижений предыдущей лучшей поры своего клаоса. Он не видит, не же- лает видеть, не может увидеть единственно верный и неизбежный исход из противоре- чий капиталистического строя —- победу но- вого высшего общественного строя в про- летарской революции. И зот звучит мрач- ное вещание: «Машинная техника погибнет, вместе с фаустовским человеком будет раз- громлена и забыта. История этой техники идет быстро к своему неизбежному концу». «...ни головы, ни руки не могут ничего из- менить в судьбе машинной техники, выте кающей из внутренней, душевной ( !? Б. Ш.> необходимости и приближающейся сейчас к своему завершению и концу. Мы с т о и м т е п е р ь н а в е р х у ш к е , т а м , г д е на- ч ин а е т с я п я т |ый а к т (пятым актом Кончается «Фауст» Гете, где умирает его герой. Б. Ш.). О д н о р е ш а ю щ е е со- б ы т и е с м е н я е т с я д р у г и м , и т р а - г е д и я з а к а н ч и в а е т е Я». Этот пес- симистический лейтмотив книги о филосо- фии смерти капитализма подкрепляется для вящшей наукообразной убедительности бес- порядочными справками о гибели одряхлев- шего Рима и старых цивилизаций и нагро- можденными фактами о «динамике Гали- лея», «католически-протестантской догмати- ке», судьбе шекспировского короля Лира, великих династий времен барокко, идеале Мадонны... Вслед за первоучителем-теорети- ком идеологии буржуазного машиноборства шагает целая плеяда шпенглерианцев — от ученых до попов. В журнале «Ферейна немецких инжене- ров» проф. Хейдеброк в ст. «Машина и без- работица» пишет: «На высшей точке хозяйственного кри- зиса, который мы сейчат переживаем... асе громче звучит крик против машины, т. е. против техники в широком смысле слова». Андрэ Морца пишет о задержке техниче- ского прогреоса; «За последние, годы писа- тели часто выражали желание, чтобы раз- витие изобретений было задержано. Ма- шина, — говорят они, — переросла нас. Че- ловеческий дух становится неспособным господствовать над созданным им чудови- щем ( !? Б. LLL). Пусть ученые задержат свои шаги». Еще дальше заходит в машиноборческом мракобесии буржуазный американский жур- налист Стюард Чейз. В своей книге «Люди и машины» с судорожно перекошенным ртом вопит: «Машины зачали и начали пло- диться и размножаться по своим собствен- ным законам ( !? Б. Ш.). Человеческие су- щества, столь заботливо вскормившие их, проснулись и нашли себя в окружении но- вой расы — д и к и х и о п а с н ы х з в е-