Сибирские огни, 1933, № 7-8

— Ему что, он без году неделя в комму- не, а туг кровное наше. — Ну что ты, Акулина, напрасно на че- ловека... Коврижкин уж скоро два года в коммуне у нас и человек дельный, боевой, хозяйственный, строгий, — осторожно оста- навливали ее товарки. — А я в коммуне с двадцать шестого, эвон сколько, посчитай, •— не унималась Акулина. — Им что, придут, повернут по- своему, да 'и до свиданья, поминай как зва- ли, а мы тут расхлебывай, сызнова все на- чинай... • Туманы, охапками ползущие по склонам Шешкулана, Шерокорака и Камышинской горы, дрогнули, заклубились, поползли вверх. — Опять дождем упадут, — опасливо наблюдают за йими колхозники, стоящие у двери амбара коммунальной кладовой. •—• Росой не осели на землю... В это время внимание всех привлек голос бабки Емельянихи, стремительно шагавшей от конторы по направлению к ним я воз- мущенно размахивавшей крынкой, захвачен- ной под молоко. Старая колхозница еще издали дала волю накопившемуся гневу. — На вот-те, бились, партизанили, строи- лись и на все на наше старанье — тьфу, все ни в честь, ни в славу... Контора от амбара неподалеку. Ковриж- кину хорошо слышен в утренней тишине голос Емельянихи. — Председатель-то, Кюврижкин, — коро- ву, 1-оворит, баушка, возьми... Хочет по ко- рове на Двор раздать, чтобы каждый наосо- бицу со своим хозяйством возился.. — Да раепятнайте лихоманку я в жи- знь... —- Старуха xnfpo щурит глаза, — а я может и коров-то не умею доить, отвык- ла, на какую хворобу они мне сдались. За- кутки опять строить, наособицу... Не-ет, брат, ты будь строг, на то ты и поставлен йредседателем, но на одну доску, почитай, с единоличниками нас, коммунаров, ставить не моги... — А если и вправду так правительство хочет, для укрепления достатка, — задум- чиво говорит Соколова. — Так пускай раз'яснят — что к чему, — сердится старуха, — А я тоже не бог-свят, К хорошему, так кто откажется, а то дума- ешь — понаедут разные стрекулисты, да по. своему заворачивают, из головы может, не опросясь броду суется, хотя бы тот же -Ков- рижкин. А наше дело — колхозно,е — от этого не должно страдать, вот что. — Зря расстроил старуху, товарищ Ков- рижкин, —• говорил Попов, наблюдавший эту сцену из окна конторы. — Говорю, от всех такой ответ полу- чишь. Вросли в коммуну... Гордость нашу убить ни у кого духу не хватит. И чем мы не выдержали марку: с уборочной управи- лись вперед всех, хлебозаготовки . из года в год выполняем первыми, план мобелиза- ции средств, мясозаготовки, что нужно еще. — Но у нас не перевелись лежебоки и лодыри, не вывелись пьяницы, — загудел глуховатый голос Коврижкина, — вот я и (спрашиваю: имеем ли мы право ноешь славное имя коммунаров, не переходя на устав сельскохозяйств енной артели?—Пред- седатель, почувствовав путанную неразбе- риху своих доводов, замолчал. • Коврижкин сам знал, что коммуна идет впереди по всем показателям. Но послед- нее время он ежедневно, прежде чем итти в контору или ехать на поля, направлял Карька в верхний край Камлака. Около дома, в котором помещалась поч- та, председатель останавливался, торопливо соскользнув с богато украшенного седла, в окно спрашивал: «есть газеты?» Тут же на столе связиста пристраивался и читал, вернее — искал постановления, статьи, письма о колхозах. И почти всегда, досадливо сунув газеты в карман, недоволь- но шел к Карьку. Газеты приходили неак- куратно, еще реже были в них указания б коммунах. Газеты дружно комментировали речи вождей об укреплении колхозов, по- мещали бодрые письма колхозников, под- тверждавшие правильность указаний, яо Коврижкин был председателем коммуны и терялся, не имея указаний. Колхозники обзаводились огородами, до- машним скотом, птицей, во как поступить коммуне — Коврижкин не знал. Поэтому-т» проще всего казалось подвести коммуну под общую мерку — оельхозартел», тогда •все разрешилось бы само-юобой. Эти мысли переполняли председателя п •сейчас. Он зорко наблюдал за группой, ктоявшей у амбара, но правду о своих сом- нениях не решился пока сказать Попову. • — Всю жизнь, до старости, до смерти не забыть этого дня, — говорит Пелагея Пав- ловна, — девятое марта, разве забудешь... И, разрумянившись ют волнения, женщи- на начинает рассказывать: