Сибирские огни, 1933, № 7-8

— Третий месяц, — Стрункин делал вид, что ищет кочергу. — А сами-то городской или в деревне жили? Понемногу боец начал отвечать охотнее; видимо, смущение проходило. Политрук уз- нал, что Стрункин — сын маляра из малень- кого городишка, занесенного снегами. Горя- чее дыхание индустрии до тех сугробов еще не долетело — и железной дороги нет. Стрункин -малярил с отцом и очень хотел поступить на художественный рабфак ка- кой-нибудь. Тут его взяли в 'Красную ар- мию. — Так вы любили рисовать? Резкое движение Стрункина. ; Кочзо г э со звоном упала. — Покажи свои рисунки, — перехотя на «ты», дружески сказал Момуеов. — Есть ведь наверно, да? Стрункин встал; видно было, что он хо- чет говорить, но не решается. — Ну? — Товарищ политрук... вы меня изви- ните... вчера вошел без разрешения... боль- но вы на меня похожи! Нарисовать вас хо- тел! Рисунки Стрункина понравились политру- ку. «Эх, Тутолбин, Тутолбин! Не умел выя- вить актив, ленуголок оборудовать не мог. А этакая -силища лежала под спудом!». Стрункин не сумел -бы об'яс-нить, но Мо- муеов понял: необычное физическое сход- ство с новым политрук-ом поразило Струн- кина... Он почувствовал потребность нари- совать, как рисовал все, на чем останавли- валась его -мысль. Он смотрел на политрука. Он вошел к нему, даже забыв, что надо спросить, разрешения, но -смутился и убе- жал. Все ет-о казалось необыкновенным и Стрункину; -сознание художника-самоучки из глухого городка тяготело к чудесам... Момуеов решил мобилизовать Стрункина на работу в ленуголке. Шишигин не -отстал от -своего друга; он понимал по столярному делу, мускулы его вздувались, пила резала дере-во и фанеру. Эти двое, под наблюдением Момусова, больше всех остальных работали над обо- рудованием ленуголка. -И,- как знает чита- тель, — перепи-сыва-я лозунги, нельзя не ус- воить их смысл. Это случилось со Струяки- ным; -потом он своими словами просто пе- редал приобретенную -мудрость Шишигину. Последний вплотную заинтересовался, когда в роту пришел агроном и проводил беседы о -сельском хозяйстве. Это было как-раз то, чего хотел Шишигин. Слабые приобретали -силу. В ротной стен- газете появилась заметка: «Подтянулись. Молодые бойцы 4-го отделения 2-го взвода Стрункин и Шишигин рань- ше были нерасторопны, заправоч- ка отсутствовала, в строй опаз- дывали. По политзанятиям они та- щились в хвосте. Теперь, заключив между собой договор на соревнование, Стрункин и Шишигин дают хорошие показатели в политучебе, перестали опаздывать в строй и оборудуют лен- уголок. Военкор». Стрункину и Шишигину неудобно стало -опаздывать в -строй. Однажды, переглянув- шись, они поняли друг друга с одного взгля- да... Ведь активисты! Ударники! ... Момуеов положил себя с четырьмя ромбами ,на петлицах обратно в груду кар- тонных листов. Привыч-н-ая волна радостно- го возбуждения, горячившая кровь и м е л ь , вдруг — дымом в лицо... «Так -в-от оно что! Стрункин -хотел бы видеть себя или его, Момусова (это, пожалуй, безразлично — ведь, они похожи), -носящим самые аые х ие -знаки различия... Он -смотрит вперед? Он хочет расти, совершенствоваться? Наверно! Это хорошо, очень хорошо. В роте не бу- дет слабых»... Мысль Момусова перенеслась в прош- лое — -сквозь годы. Момуеов учился в ФЗУ. Он был рассеянный мечтатель, затейлих не- обычайных игр. Секретарь ячейки знал пу- ти к сердцам: вовлек его в комсомол тем, что поручил ему руководство драмкружком. Момуеов -ставил на клубной сцене пьесы собственного сочинения. А потом, вслет за комсомолом, партия стала главным в кчзни. Не такой ли путь совершает и Стрункин. «Да ведь это я. Я, в другом издании», — подумал политрук, и чувство родства, ог- ромного, как СССР родства с этими ребя- тами, охватило его. — Бумаги мало, товарищ политрук, — пробасил Шишигин, — и гвоздей бы нчто. — До-стану. Все достану. Поспешить, ре- бята, придется. Завтра полк идет к шефам на воокре-сни-к: — Сейчас напишу в-ам ло- зунги... Новосибирск. 1933.