Сибирские огни, 1933, № 7-8

«поделывают? А ну, Селиванов, проверьте. — Ага, в подполье? Хорошо, пусть сидят там. Передайте им, чтобы не вылезали без мое- г о разрешения Так! Теперь все внимание — дороге. ^ Перестрелка внезапно прекратилась. В на- ступившей тишине ночь казалась гуще, пло- тней, и темнота, обволакивающей все пред- меты, — почти осязаемой. Темнота лилась сверху, вместе с дождевыми каплями, дроб- но стучавшими по сухому листу. И от это- го ровного звука, который сливается с тем- нотой, и тишиной, начинала зябнуть спина. Мы стояли •— 10 бойцов — плотным не- движны.м кольцом вокруг высокого голого тополя и вслушивались в темноту. Я чув- ствовал, как тяжелеет намокшая шинель, и капли дождя, сливаясь в ручейки, проника- ют за воротник. Но не хотелось шевелить- ся, поправиться, не хотелось прикасаться к мокрому сукну, издающему тяжелый непри- ятный запах валяной в грязи шерсти. Мы стаяли — 10 бойцов —- вокруг высо- кого тополя, как бы охраняя это гордое де- " рево от стремительно несущихся к )ему трех стрел полевых дорог. По одной из чих прискачет конник из кавзскадрона, по од- ной из них подползут панские войска, по одной из них мы пойдем на соединение с батальоном. И вот мы стоим — 10 бойцов, t 10 большевиков, — чувствуя плечом друг друга, и ждем. •Далекий одинокий выстрел мелкой соба- чонкой тявкнул вдали. Свирепо зарычала стая пулеметов, рявкнул трехдюймовый пес, и на время исчезли тишина и темь, иско- верканные и разорванные глухим гулом, как от землетрясения, и вспышками негро- зовых молний. Я чувствовал плечом своих товарищей и дышал с ними одной грудью, медленно и глубоко. Мне хотелось иметь силу этих де- вяти человек, чтобы долго стоять вот так, <не двигаясь, и ощущать себя крепким зве- ном железной цепи, опоясавшей одинокий тополь на перекрестке. Гул выстрелов раздавался где-то сзади и, волной перекатившись через нас, уходил «перед и опять пязлетался в тылу, или где- то в стороне. Творилось что-то непонятное, и в этом непонятном и тревожном мы стран- ным образом черпал^ спокойную \яверен- «ость и силу. Топот копыт нарушил привычный шелест Ясждя и ясно выделился в глухом -окоте выстрелов. Цепь наша разорвалась и вытя- нулась в ровную линию навстречу топоту. Я вышел на несколько шагов вперед, чтобы встретить посланца - , комэска. Всадника не было видно, хотя топот раздавался совсем близко. —- Однако, мчит рысью, — подумал :•., на- пряженно прислушиваясь. — В этакой мгле недолго и нога переломать коню. Привыкшие к темноте глаза нащупали е просвете дороги маячившую точку. Было похоже, что идет некто выс о ки^ тяжелый, неуклюже переваливающийся с ноги на но- гу. Подпрыгивающая голова всадника вы- черчивала в воздухе беспокойные линии, то исчезая, то вновь появляясь. Я подал голос. Всадник круто осадил ло- шадь и брякнул винтовкой. — Свой, — осторожно отозвался он. — От, кого? — От комэска. — Давай сюда. .— Командир где? — Я командир. Он спрыгнул с лошади и подошел ко мне. Был он без шинели, и промокшая гимна- стерка прилипла к телу, но ему, витяо, не было холодно. — Как фамилия? — спросил он, всматри- ваясь в мое лицо. Я сказал. — Правильно. Комэск приказал разыскать вас и. передать, что эскадрон снимается. По- ляки уже у самой деревни. Он пошарил за пазухой и подал мне пз- мяткй, мокрый клочок бумаги. — Тут написано, но вое равно не разбе- рете. Комэск писал под дождем химическим карандашом, и все расползлось. Держал да груди, думал высохнет, а она не высохла. Ординарец взял свою лошадь под уз щы и приготовился сесть. —• Что передать комэску? — Передайте командиру эскадрона, — а посмотрел на группу красноармейцев, мол- ча слушавших наш разговор, — передайте, что у меня есть предписание занимать ху- тор до особого распоряжения. Всадник взялся за луку, ио не садился, ожидая чего-то еще. — Скажи, браток, — пояснил кто-тэ иэ моих бойцов, — что мы здесь останемся. Приказ такой. Всадник ускакал. (Продолжение следует).