Сибирские огни, 1933, № 7-8

»е могу уснуть... т р е т ь и сутки... Болит, черт- те что... — Дай воды, товарищ. — Пей, братишка, поправляйся. — Поправлюсь!.. Ух, холодная какая.-. * Спасибо... А маши где теперь?.. Лицо красноармейца помрачнело. — 'Отступают наши... Гокют нас поляки назад. — Ври больше! — Чего мне врать!.. Санитар говорил.. Зашли наши далеко, к Варшаве близко, а обозы дюже отстали, ну вот... Снарядов нет, , хлеба... Постой, куда ты?.. 'Ну, куда попео- оя?.. Нельзя тебе... Эй, санитар, санитар!. Ноги мои еще некрепко ступали по зем- ле; ослабевшее тело еще шаталось под тя- жеСтью тощей сумки; в черной рамке от- росшей бороды резко выделялось мое по- бледневшее лицо с остро-торчащими ^кула- ми; голова еще кружилась от напряжения мысли. Но не было сил спокойно отлежи- ваться на широкой давке мирной крестьян- ской хаты, превращенной в лазарет. Я по- брел навстречу моему полку, и с каждым шагом сердце стучало -ровней, волчий аппе- тит радовал .меня; я чувствовал, как силы возвращаются, как крепнет мое тело. А сил нужно было много! Шаг за шагом отступал мой полк тод на- пором белополяк'ов. Отступление! Я знаю тяжесть этого слова... Только недавно шли мы с примкпутыми штыками, с пятком патронов в магазиче винтовки на польские пулеметы, и пулеме- ты в ужасе задыхались и смолкали перед нами. Теперь эти пулеметы, мерзко хихикая, бьют нам в тыл. Только недавно пушки Пилсудского, из- готовленные на французских заводах Шней- дер-Крезо, казались жалкими игрушками пе- ред не знающими преграды шеренгами кра- сноармейцев. Польская картечь яростно вгрызалась в наш строй, но оказывалась весоильной перед железным зовом: — Даешь Варшаву! Теперь эти птвшки бьют нам в тыл... Наступать ncfo картечью —- все вперед, все вперед, — под пулеметным градом, — все вперед, все вперед, — наступать, — что можгт быть легче? Ты смотришь смерти в глаза, и она, костлявая, привыкшая к чело- веческой покорности, изумленнно опускает свои глаза перед тобой и уступает тебе до- рогу. И ты бросаешь ей мимоходом: — Смгрть, ты смешна, ты глупа, ты слу- жишь Шнейдер-Крезо. Прочь с дорога! Ша- гает революция! Не*отступать! .. Отступать шаг за шагом, отступать, стиснув зубы, отступать с холод- ным расчетом, — это по силам только ге- роям. Так отступала Красная армия из-иод стей Варшавы. 4 Когда отступаешь, убей врага внутри се- бя, убей инстинкт, который двигает твоими ногами быстрее, чем нужно, — позорно бы- стро; убей силу, которая заставляет твои глаза воровато искать по сторонам убежи- ща от неистовствующих и гневно воющих снарядов и пуль, — убей, иначе не быть те- бе солдатом революции. х Я брел по дороге, и навстречу мне кати- ли длинные неуклюжие обозы, шли легко раненные, мчались карьерам конные орди- нарцы, грохотали исковерканные нередки орудий. И .вдруг... —• Непоседа!.. Друг! Он осадил лошадь и соскочил вниз. Од- ну «Цнуту он бесцеремонно рассматривал меня и —• вспомнил: — Краском?! Из Витебского? — Он самый. — Борода у тебя выросла, товарищ, не признаешь оразу, да и высох ты... — Болел я. i — Видать. А я в ординарцах, в штабе . бригады. Штабриг 60, коли захочешь чайти. -— Отступаем, значит? Непоседа загорелся. — Напирают, мать их... Продыху не да- ют... Шуточки: в день — бой, к вечеру — бой, ночью — бой., утром — бой... Коня на- кормить и то часу не найдешь. — Как же так, Непоседа, неустойка та- кая... вышла? Заелабило вас там... — Зашул, краском, ну и загнул! Нг<: не заслабит! Посмотри, как ребята дерутся: маслятами пузо набьют и пуляют на ходу , . вот и вся наша оружия... Понимать надо, как позицию держим. Не 'бойцы у нас — красота дивная. — А все-таки!.. — Ах, чудачок ты, чудачок! — Меня по- разили мякгие ноты .в голосе Непоседы. — Ну, прямо сказать, проболел ты все на све- те. Смекни: паны нас хотели голыми оука-