Сибирские огни, 1933, № 7-8

— Знаем, где враг!... — Не морочь голову, командир! — Ты нас не агитируй! Не агитируй, ты!... — надсадный голос Непоседы звучал резко и 1-рубо. — Лучше твоего знаем, что « как.J К тебе за хлебом не лезем? Ну и помалкивай... Агитатор...- Погоны свои прикрой... Бывший офицер взметнул руку к плечу но вспомнил, что погон давно уже нет, и, сгорбившись, быстро выбежал из казармы. — Эй, братва, слушай, мою команду: на затяжку поясов!.. На три дырки!... По разделениям, делай, раз!., делай, два... де- лай, три!.. Агитатор! Что мы, хуже тебя знаем?.. Однажды на летучем собрании рота сде- лала мне честь и делегировала учиться на пехотные командные курсы. До ворот сот- ня товарищей провожала меня с веселыми песнями, и оркестр весельчаков на губах сыграл мне походный марш. У ворот мы остановились, и крепкие, ловкие рукй нес- колько раз подбросили меня вверх вместе с'болтающимся за спиной мешком. Это был знак высшего доверия людей, которым я был нужен. — Прощай, краском будущий. — Смотри, браток, не качай там. — Покажи им там, что значит Витебский непромокаемый запасный полк. Витпехкурсы. Виткомпехкурсы. Дико зву- чащее, но ставшее родным, слово. Мы, несколько сотен таких же, как я, простых парней, старательно корпели над •наукой, бывшей до сих пор привилегией тонконогих дворян и разгульных купчиков. Мы учились искусству побеждать, мы за- каляли себя для великой ответственности за человеческие жизни. Я ощущал, как свои собственные мускулы, новую аилу, которая упругой пружиной укладывалась в мою го- лову. В расписании Школьных занятий эта сила icyxo называлась политграмотой. Наш старый седой учитель называл эту силу на- укой классовой правды. Какая еще армия в мире имеет на вооружении такую силу? А когда тугие дни молодой республики взрывались на фронтах фугасами пораже- ний, мы брали винтовки и шли заполнять брешь неустойки. Вражеские волны, на- ткнувшись на скалы курсантской воли, от- катывались назад, и мы вновь возвращались в посеревшее здание бывшей духовной се- минарии и вновь с растущей страстностью вгрызались в. книги, в карты, в измызган- ные страницы боевых уставов и непривыч- ными пальцами чертили, на уроках топо- графии, тонкие линии горизонталей. Мы ходили на Бобруйское шосое остана- вливать напирающие части польских легио- неров. Мы углублялись в дебри Сураж- ских лесов громить гнезда бандитов. И мы ходили на Западную Двину выгружать тя- желые березовые плахи с ободранных барж. В один из боевых походов, когда тонкая ниточка курсантов сдерживала лавину ле- гионеров, я вместе с пятеркой товарищей вступил в партию коммунистов. Это была великая клятва своему классу, переживаю- щему грозный девятнадцатый год. Канди- датская карточка в кармане гимнастерки, над тем местом, где толчками бьется серд- це, ощущалась, как грамота доверия, под- писанная самим Лениным. Это был последний поход Виткомпехкур- сов. Когда мы возвращались с похода н под стук колес уже грезилось знакомое здание курсов, лаконичная телеграмма в ру- ках начальника эшелона сообщила: «Виткомпехкурсы эвакуировались в Уфу тчк Отличные действия в бою зпт роте курсантов участвовавшей по- ходе об'является благодарность тчк. Предлагается влить роту Смоленские пехкурсы тчк Указания начсмолпех- курсов даны тчк подпись тчк 25 июли тчк №... тчк Смоленские пехотные командные курсы. Здравствуй, моя новая колыбель! Больше на фронт мы не ходили. Надо бы- ло скорей закончить курсы. Но зато мы по в/ечерам часами простаивали у огромной карты, где красная ленточка фронта змеей подползала с юга к сердцу республики. И у расцвеченной карты, за много сот километров от фронта, мы слышали выстре- лы неприятельских пушек и, будущие пол- ководцы, отвечали на эти выстрелы градом остроумнейших комбинаций, отходов, охва- тов, фланговыми маневрами и геройскими атаками. Белая саранча неслась с юга, об'е дая молодые побеги Советов, и хотелось навалиться воем телом на саранчу и зеленой слизью раздавленных удобрить загаженную» отощавшую землю. На востоке было лучше. На востоке лен- точка фронта уползала все дальше в глубь аибирских просторов, и за каждым новым