Сибирские огни, 1933, № 5-6

Лазутин покачал головой:. — Не-е-ет! Я буду организовывать партизан- ский отряд. И если кто хочет остаться... Кто-то хмыкнул, возмущенно и обидно, кто- то оглушительно отхаркнул гарь -мастерских, иовесив ее на куст шиповника грязной тряпич- кой. — Веди! — прогудел крайний. — С винтовками? — спросил Лазутин. — Нет, -с х ми! — закричал тот, наливаясь злобой. Михайла звучно крякнул. Красногвардейцы еще по мастерским знали этот -кряк, похожий на удар -молота по раскаленному железу. Они шли по зарослям. К черяовинским заимкам отряд пришел через полмесяца, питаясь на пасеках -мед-ом и хле- бом. Старики-пасечники спрашивали: — Кто будете? — Мы?.. Белые. Красногвардейцев ищем. Один пасечник, вынося мешок -с хлебом и туя-сок -меду, сдвинул шапчонку на затылок: — Врете вы. Сразу видно. Красна гвардия, дак красная гвардия, ее сразу, дуру, видать,— смелая. Вот мой тоже, еман, поперся, куда-то?! Старик, не слушая грозных окриков Лазути- на, положил перед красногвардейцами хлеб и мед: — Я ему, еману, говорю: куда ты, Серега, прешься? У меня три улья -собственных, хозя- ин обещал дать один рамчатый, заживем. Нет, язви его в парненчишку, уперся! Лазутин присел к старику. — Куда ушел? — А чорт его знат! На той неделе чехи все забоки заедали, летна их боль. Баклыков, ан- таевский-то председатель, ушел в' белки с от- рядом. Дак его ищут. С ног, -стервы, сбились. Черновинский отряд ничего один сделать не может. Чехи взялись. Они пым-ают!.. Идите от- сюда поскорее... Ружья бы побросали. Через три дня красногвардейцы были уже на первой Слюдкинской заимке. ч Холодок пробежал под рубашкой Лазутина: около ульев стоял Федосей Михалыч Рогачи- хин. Трудно было сразу узнать 'его. Худенький, в рваных портишках, с железным крестом на шее, он стоял, любуясь пчелами. Пчелы не тро- гали его. — Михалыч, — позвал Лазутин. Рогачихин увидел его: — Михайла?.. Здравствуй, заходи. Пригласил, словно видел вчера. Лазутин на- стороженно оглядел его, расспросил, оказалось — Михалыч ничего не знал о происшедшем пе- ревороте. — Иду на святые места, — рассказал он. — Молить бола на старости лет. Вот отдохну до страды, когда пожарчее будет, и в Барнаул, в монастырь подамся. Отряд не спал четверо суток. Подкошенный голодом, усталостью и тишиной, он упал в из- бушке. Михалыч закрыл дверь. — Уж разбужу, -кто ехать будет. Михалыч еще больше просветлел. Мирская суета не давила на него. Он забыл все прошлое. Тихо голубели его глаза. Сидя у избушки, он кротко смотрел на -забоки, на степь, на согры, на горы. Приход отряда Лазутина, винтовки я черные, обглоданные голодом, лица красно- гвардейцев не нарушили его спокойствия. Он уже забыл про них. Встал и пошел на Дымбу. Умылся и долго сидел у бережка, смотря на перекат воды. Михалыч не заметил, как через Дымбу вплавь на лошадях переправился чешский -отряд. Он ловил Баклыкова уже неделю. Не найдя Бак- лыкова, чехи двинулись на заимки. Михалыч встретил их тем же .светлым, -покой- ным взглядом. — Переезжаете? — спросил он, указывая на перекат. — Теперь уже мелко. — Народ есть? — в свою очередь спросил чех. — Там... спят. Устали шибко. Чехи оцепили избушку, и весь лазутинский отряд взяли -сонным. Был уж вечер, переполненный солнцем. Из- битые красногвардейцы, мровоточма, лежали на траве. Лазутин тяжело поднял от земли голо- ву. На той стороне Дымбы на подводе во весь рост стоял Казанцев. Он был изловлен Аркади- ем Слюдкиным — начальником черновинской милиции, а для расправы передан чехам. Пра- вый ус у него был оторван, на его месте взду- лась кровавая шишка. — Товарищ Лазутин! — крикнул он. Чехи вместе с лазутинцами переправились на ту -сторону: — Словили! — проговорил Михайла, огляды- вая степь. Красногвардейцы сбились у подводы. Они тоже узнали прежнего председателя Черяовин- ского волостного совдепа. — Здравствуй, товарищ председатель! Казанцев закрыл глаза. Рот, залепленный кровью, дрогнул: — Обидно... так... умирать. В стороне около .обрыва готовились чехи. 'Красногвардейцев отвели в (Сторону. Казанцева и Лазутина раздели. i