Сибирские огни, 1933, № 5-6

'Казанцев отбился от красногвардейских от- рядов еще в Змеиногорске, когда Аркадий Слюдкин с вооруженной толпой торговцев ра- зогнал уездный с'езд советов. Бродил по заим- кам и уже второй раз приходил в Черновую... Спирт плеснулся из бутылки. Казанцев бро- сил туда нарезанные крошки лука. Рука долго дрожала, затем поползла вниз, Казанцев зака- чался и сел на кровать. — Давай винтовку, — прохрипел Баклыков. — (Ну, это, брат... шшалишь, — ответил Ка- занцев. — Винтовка 'мне еще нужна! — Припод- нимаясь на подушках, он жадно вдохнул воз- дух: — Сегодня... Антаево испороли... Вчера Ни- колаевку. Баклыков кинулся к нему. — Слышь... Идем. У нас отряд в одиннад- цать сабель. — Брось... Из Черновой не уйду. Я здесь... сам... отряд собирать завтра буду. — Пропадешь, ну .и чорт с тобой, — бросил Гордей, открывая дверь. Ночь одуряюще пахла черемшанами. Вяза- лись никлые чубы хмелей, и острый их запах пьяно висел над забоками. Со -степи шли густые потоки цветущих хлебов. Баклыков не гнал Игренего. То, что увидел- он в Казанцеве, лег- ло на плечи смутной тяжестью. •Остановив коня, припал к ручью и долго пил.' Незаметно для себя, он стал думать об Ан- таевом. Он знал мужиков, как вот этот то- поль, что притих и расплылся в темноте. ...Хватит одной -порки или нет? И -как найти Михайлу?.. • А в Антаевом до ночи метался взвинченный казачий отряд. У церкви, замкнутые полукругом конных, толкались очумевшие от страхов мужики. В дворах слышался сухой бесслезный -плач баб. С Кривой улицы к церкви вели двух борода- тых, похожих друг на друга, членов исполкома, Силантия, Татьяну и Квитинину Подзоровых. За ними брела, опираясь на палку, мать Семена Останина в сопровождении молодого казака, который, смущенно отворачивая от старухи лицо, говорил: — Иди же ты, мамаша... Целый век с тобой ехать буду. Из церкви вынесли стол и табурет. Сход начался. Обрюзглый атаман, позеленев от злости, весь изогнулся, ломая тупые, -заволоченные ожиданием, взгляды -мужиков... Он страно по- ходил на старую щуку, обомшалую от долгих лет. Казалось, щука попала в мелкую заводь, билась и не находила выхода. — О советской власти забудьте думать! — гаркнул атаман. Толпа дрогнула. С левого крыла на нее на- жали казаки, прибили к церкви. Лысина атамана заблестела: — Родина наша, Россия — мать, ждет помо- щи! Большевики продали ее немцам за совдепы Силантий Подзоров удивленно взглянул на атамана. Стукнув палкой о землю, вышел на -середину: — Это ты напрасно, — проговорил он, под- нимая -свои светлые глаза. — Комитет мы -сами выбирали, а Гордея и моего Кузьму вся округа знает — вечно батрачишками. Кузьма, дак тот всём деревням полати делал. Никто лучше его не умеет.... Сход заволновался. Мужики -охрабрело подо- шли к столу. Атаман взвыл, спрыгнул с та- буретки, и рука судорожно сжалась в кулак. Казаки отбили мужиков назад. Когда атаман вновь поднялся на табурет, сход загудел: — Ты уж сразу пори, чего кричишь? В Ми- колаевке тоже так, -сперва наговаривал... — Пор-роть! — проползло по рядам конных. Первыми легли два похожие друг на друга члена исполкома. Порол бородатый казак. Перехватывая на ле- ту из одной руки в другую шомпол, он бил и- отвесно и, когда шомпол ложился на тело, рыв- ком тянул к себе... После тридцатого удара к сходу с лавки повернулось перекошенное лицо, и раздался надорванный крик. Мужики тяжело задышали. В кругу ничего уже не было видно, кроме острого блеска шомпола... Второй член исполкома не кричал. Когда -с ним кончили, он вяло заст-егнул штаны и подождал, пока отды- шится первый. Они шагнули из круга как -всег- да вместе, далеко отставляя зады. С прилип- ших к телу домотктшых портков сочилась кровь, текла на чирки. — Боже мой! — простонал Садафон, подбе- гая к друзьям. — Идите сюда... на травку... Божже ты мой!.. Бородатый казак махнул Татьяне: — Ну, -молодка, ложись. В баньке давно бы- ла? — Где муж? — крикнул атаман. Сход насторожился. Татьяна обвела мужиков сухими глазами. Чуть дрогнули губы и беспо- мощно открылись. Блеснул шомпол, послышал- ся -свист, похожий на свист утиных крыльев. В .тороне, на траве, отливали Квитинину. Она металась, рвалась из ру-к мужиков: — Таньша-а! Ой, пустите -меня!.. Вырвавшись, она вбежала в круг: