Сибирские огни, 1933, № 5-6

Казанцев недовольно крутнул усы: — Эсеры готовят контрреволюцию, а вы Ше- стакова выпустили. — Это дело другого 'порядка, — ответил представитель, подавая связку билетов.' И по- интересовался: — партийная организация де- лает у вас что-нибудь'?... ... Игрений тихонько ржал у коновязи. Бак- лыков вышел к нему, а следам за ним вышел Михайла Лазутин. Оба огромные, черные, они долго молчали, склонившись на коновязь. — У Дындры был? — .первым заговорил Баклыков. — Был, — ответил Лазутин. — Еще раз ре- зали. Теперь «а-днях придет. Окуренная чадом тополей спала площадь. В осокорях кричали байланы. У совдепа красно- гвардейцы грузились на подводы. Встревожен- но перекликались подводчики: — Оказывают, чехи прут, а, ребята? Куда теперь подадитесь?.. Их держать? Гордей наклонился к Михайле: — Понимаешь?.. Увидимся ли мы с тобой? Тот стиснул его в клещах своих рук. Боро- ды* сплелись, чакнулись дула винтовок. Лазу- тин с отрядом должен был утром отбыть на линию против чехов. ... В Антаевском исполкоме, куда Баклыков «вернулся к утру, его встретил Кузьма Под- зоров. Узнав о чехах, он глубоко нахлобучил кар- туз: умное лицо его выдавало волнение чуть заметной ожесткостью бороды. Кузьма посмо- трел на сноп связанных в углу дробовиков и винтовок. Посмотрел на ружья и вошедший сторож исполкома отец Кузьмы — Силантий Подзоров. Вскоре он вышел из исполкома, по- тому что боялся тишины, — она будила в нем думы о смерти, а Силантий неуемно хотел жить... На крыльце затопали торопливые ша- ги: шли двое бородатые, похожие друг на дру- га члены исполкома. Задний припал к окошку и, охнув, вебжал в исполком, неся растопырен- ные руки: — Боже мой! Где ты, Гордей, пропадал? По -базару слухи ходют: державы поднялись! Заседание исполкома шло тревожно. Гордей Баклыков говорил о чехах, красной Гвардии, о переделах сенокосов и землях. Все, что пере- думал Баклыков ночью, лежало теперь на сто- ле. Потный, с распахнутым воротом рубахи член исполкома вспомнил страшное. Оно зали- ло его лицо бледностью. — Романа, — прошептал он громко, — Рома- на из исполком! 1 убрать! Второй, похожий на него, тяжело лег на стол, .обдав всех горячим дыханием. Он обильно вспотел, как и его друг, теряя капли пота по столу. — И контрибуцию чичас-жа... Чичас-жа! Уп- реждаем, моя... Упреждаем сурьезна-а-а, — гне- вно закончил он, стуча по столу ногтем, точно •приманивая на пшено цыплят. Оказалась уйма новых дел, до этого не кри- чавших о себе. Вскоре вышел к Силантию тот. что был с распахнутым воротником, послал Еф- рема на базар понюхать слухи и попросил Си- лантия принести .простокваши: — Котора посатаней, — пояснил он. Силантий и Ефрем Кандауров ушли на ба- зар. Базар жужжал. Было заметно его чрезмер- ное оживление.- За опечатанной исполкомом миновской лав- кой сидели мужики разных деревень. Оттуда они перешли к ручью. К ним прикурнул Иван Савельич Бзырин. За время переворота он за- метно изменился: больше молчал, жуя соломин- ку. А соломинку он всегда .находил, — без нее не может... Разговор у ручья кипел бойко. — Нам бы не все сразу, — заметил сучкова- тый, ' с подгорелой бородкой мужик. — Пома- неничку. И легче, и без опаски. Сидевший напротив брызнул было востор- женным сияющим взглядом, но поперхнулся и промолчал. — А они припрутся, уж наверно войну заве- дут ,— продолжал сучковатый. — Чех — он сурьезный, — согласился уг- лый мужичок и встрепенулся. — Непорядка не любит. Сучковатый, с подгорелой бородкой указал на Кривую улицу. — Видишь — строются как. Берег починили. Враз пошел народ в тору. Ну, только хлопоты много. Ух, хлопоты! Уходит мужиков испол- ком, умаит к чорту. Ложись, да и дух взад. Где бы помаленьку — он круто, где бы эдак не асе •сразу — а он, паря, ка-ак пужане-ет, как пу- жааяет! Убежишь на заимку, а тебя назад тя- нет. Вот, язви, сила в нем какая! Мужики согласно зашумели. Утлый поднял ладонь на круг, словно показывал зерно: — Ты говоришь правильно, — подтвердил он. — Исполком тебя и пужает, он же тебя ровно мать родная за кишку тянет. Как-раз это плохо и есть. Ты бей в ухо —.тогда я пони- маю, что ты есть власть. Утлый мужичок начал переобуваться. Разло- жил на траве чирки и портянки. Портянки со- хли. Запах их успокоил Ивана Савельича. Он мягко шоркнул ногой по т.раве и проговорил: — Главно — боязная власть.