Сибирские огни, 1933, № 5-6

— Что ж ты ржешь, «ак жеребец? Или ба- ба — тгустяк? Кузьма поскреб дубовую стружку бороды: — 5аба «икотда не пустяк. Умрет Квйтини- на — волком выть буду. Баклыков встал. Тс!гда 'Кузьма заметил, что он был взволнован, шатался, как пьяный: — Мой дед утонул в озере оттого, что не мог залиться жизнью. Теперь понимаю. Само- му охота утонуть. Здесь, — указал Баклыков на грудь, — здесь не вмещается. Вою зиму, как стал большевиком, хожу ровно чумной. Увидел Ленина — сила во мне открылась страшная. Прямо боюсь. Раз писал в совдеп насчет коммуны, а думал о Татьяне, а потом гляжу: ручка вся сомлела в пальцах, роено труха посыпалась ,на стол. Прямо боюсь в ру- ки что-нибудь взять. Вот они, — указал Бак- лыков на красногвардейцев и девок, что смея- лись на крыльце исполкома, — вот они там жеребятся, а мне охота подлезть под крыльцо и своротить их всех. Силантий .давно уже лежал, чуть открыв глаз. Вскочив, суетливо забегал по исполкому. — Гордей, душу ты мою узнал? — спросил он — Душу, говорю? Вот, так же .я гляжу на своего Кузьму, на тебя, Кузьма, гляжу, — об- ратился к сыну, — а самому кажется, что вче- ра тебя родил. Годов не чувствую. То ли перед смертью, что ли? Только этого не может быть, я два раза умирал: темнота страшная была... . — Понимаю я, — проговорил Гордей Баклы» ков, — не Татьяна тут причина, а сама жизнь. Нет! — вскричал он. — Зверь из меня выхо- дит, вот что! — Да ну тебя к чорту! — взревел Кузьма, дрыгая ногами под потолком. — Опусти. Уши- бешь же дьява-а-ал! — Тащи лростокиши! — закричал Баклыков Силантию. Вскоре исполком снова затих. Над столом це- пенела огромная спина Баклыкова и тут же стояли кринки. Как ветер, в избу ворвался Се- мен Останин: — Гордей Петрович!* Перестань ты бумагу мучить. Что там делается! Федул отдал хозяй- ство Павле все до-чиста, контрибуцию платить не желает. Исполкомщик Алымов свиньей ре- вет — пьяный. Мы с Васеной Пашку пропаган- дировали три часа, а может быть и больше, а он топором меня чуть не с'ездил. Вот стерва! Хотел я их всех под ружьем привести к тебе, да ноги ихи de ходют. В бане у них самого- «очный аппарат. Соломея самоеид варит, сама пьет, вся обоср... — Пашка, стало быть, теперь хозяин? — спросил Баклыков. — Хозяин и есть. Все на себя принял. Купи- ли сволоту... Баклыков долго молчал. Перед ним так и ос- талась непочатая кринка с простоквашей. То, что 'случилось, он никогда не ожидал: рябой Павла рядом с Баклыковым когда-то рыл берег озера, вместе с Кузьмой, Семеном и Яко- вом заезжал белому офицеру Аркадию Слюд кину в тыл и вышибал его, только вчера он был дежурным красногвардейцем в совдепе, а ныне... Гордей чувствовал, как тревога перера- стает в .нем в ненависть. Чтобы заглушить ее, Гордей сел на коня и погнал галопом... У самой Кундюмовской заимки на берегу Дымбы блестел огонек цыгарки. Гордей при- вязал лошадь и подошел к огоньку. На кусту сухобыла сидел сам Павел Рудометов и курил. —• Ты что же это? —«мрачно спросил Гор- дей. Павел вздрогнул. Крутом было темно и тихо. Конь бил копы- том талую землю. Павел медленно повернул к Баклыкову лицо. Пахнуло самогоном. — А что? — спросил он и усмехнулся, под- нимая кулак: — Я сам теперь хозяин. У мен» батрачишки чтобы на носках! Во!.. Баклыков тяжело поднялся: — Летал орел, да и упал, — проговорил он с горечью. ... Была полночь. На обратном пути Баклы- ков заехал в больницу, постучался в дверь. Его, огромного, в расползшейся в плечах шинели, с тяжелым револьвером, пропустили. ^Койка Василия Ушакова стояла у дверей. Прислонившись к косяку, Гордей любовно ос- мотрел больного. Василий спокойно спал. От- росшая щетина густела в провалах щек, пол- ных пота. — Мы его самое большее через полмесяца вьгпвщем, — шепнула сестра. — Вы антаезский председатель?.. Что передать больному? Баклыков задушевно улыбнулся ей: — Ты, барышня, скажи ему,.что мы со-здали красную гвардию... ГЛАВА VI. К обеду прихожая исполкома опустела. В ней сидели только двое: угрюмый Павел Рудо- метов и Мин Епанчинцев. Мин беспрестанно вытирал гнойные глаза большим купеческим платком. — Иди, Павел Василии, помогай те бог! Павел тупо остановился .перед столом. На столе стояли стопки 'Подсчитанного серебра и кладями лежали сложенные бумажки. Не под-