Сибирские огни, 1933, № 5-6

День второй Отрывки из романа ИЛЬЯ ЭРЕНБУРГ 1. С АДЫ сразу расцвели, и Томск напол- нился цветочными запахами, зеленой пылью, вздохами. Вздыхали и старые лишенцы, припоминая прошлое, и курносые стриженые вузовки — они чувствовали, что подходит любовь. Вечерами все смешивалось: «я сегодня у Каролькова перехватила зачет», «послезавтра поедем' в Городок», «с звуком плохо, ничего не знаю», «ты почему гулял вчера с Аней», «вот поеду на практику, при- шлю тебе подарок», «ну, раз дай поцеловать, тоже недотрога», «милый ты .мой, как я с тобой 'счастлива», «д столовке ни черта не дают, жрать совершенно нечего», «как у те- бя с ботаникой», «помнишь Есенина — «все пройдет, как с белых яблонь ды-м», «Шур- ка, давай с, тобой поженимся», «ну куда же ты, ну как же, ну милый»... Весна не обошла и Томск, и старый город, весь изношенный и злосчастный, сиял наново. Его глупая каланча с шарами встречала солнце, не смущаясь сво- его ничтожества, как-будто и не каланча это, но кузнецкая домна. Перед университетом устроили цветник и фонтан. Это было культурным достижением и на открытие фонтана собрался народ. Мили- ция , не позволяла лежать на траве. Тунгусы глядели на фонтан и одобрительно вздыхали. Старый профессор Ивашов сказал раздражен- но: «В Европе такие фонтаны на каждом ша- гу, а здесь это мировое событье». Профессор был болен печенью. Он страдал от плохой пи- щи и < от невежества вузовцев. Он ярезирал фонтан. Тунгусы ели с восторгом щи, и фон- тан им казался затейливым, как сон. Рабфаковец Сенька Крамол сказал Ирине: «Я тебе открою мою тайну». Ирина печально вздохнула. Они сидели в роще, вокруг цвела шальная черемуха, и Ирина думала, что (Сень- ка бгугтет rrmrvriUTK п лтЛгаи Мпим HP vrvrv. -Ю слушать признаний: она сама знала, что такое любовь. Она не спала по ночам и мысли у нее путались. С тех пор, как она познакомилась с с Володей Сафоновым, она жила растерянно и беспокойно. Но Сенька Крамов не хотел гово- рить о любви. Ирина ему сказала, что она любит стихи, и Сенька решил раскрыть ей свою тайну: «Я тоже пишу стихи. Но я не знаю, мо- жет быть это ерунда. Я работал в Прокопьев- ске на шахте. Туда прислали одного 'англича- нина, специалиста. Я как-то услышал — этот англичанин говорил с переводчицей. И вот тогда мне захотелось, пак же писать стихи, т у •есть пронзительно и красиво. Ты не подумай, что по-английски, нет, по-русски. Но не так, как все говорят. Иначе. Я искал неожиданного сочетания- звуков. У нас был кружок раппоз- цев. Я прочел им. Лашков мне ответил, что это «буржуазный футуризм». Я очень горевал, но стихов я не бросил. Я тебе как-нибудь по- читаю. Когда вот такое кругом, меня распира- ет. Приду в общежитье и пишу, пишу. Кажет- ся мне, что замечательно; а может быть ерун- да. Только нет сил, чтобы остановиться»... Ирина с удивлением поглядела на Сеньку. Она его много раз видала. Они занимались км- сте немецким. Но ей показалось, что она видит его впервые. У него были большие глаза, -свет- ло-синие и чуть приоткрытый рот, как у рабен ка. Она почувствовала к нему большую неж- ность и она тихо сказала: «Ты настоящий по- эт. Так только поэт 'может говорить. Внезап- ное сочетание звуков — это уже стихи». Они помолчали. Потом Сенька проводил Ирину до дому: она торопилась. Прощаясь, он крепко по- жал ее руку и, не выпуская руки, заглянул в ее глаза. Тогда Ирина снова амутилась: Сене- ка в нее влюблен, он понял ее слова, как отве- тное признание. Вся покраснев, она сказала: «Я, Сенька очень несчастна. Я люблю однгоо человека. А он меня не любит. Впрочем, и это вздор. Надо заниматься —завтра зачет».