Сибирские огни, 1933, № 5-6

Но мне казался желторотым Птенцом, стремящимся в лолет. Полна картина жутким бредом, — Она — Война — Пуанкарэ. Тут немец смотрит людоедом, Француз — аббатом и «юре. В полет стремящегося парня Прошиб насквозь цыганский пот, Когда мертвецкую на Марне Изобразило полотно. ( Раскрыты зевы, как у рыбы, Что потеряла глубину... Из этой страшной, трупной глыбы Собака выла на луну. Сосед молчит, но дышит часто... И страх по залу — в полумрак Зазвякал, точно пес ушастый, Как там, на Марне — лаверзк. 2. Париж. Подглазья жутки, как у маски, Их малевал не тот ли лак, Которым в .смеси ? желтой краской Покрыт «колониальный банк»? Он дышит холодом, склоненный Над картой низко. Числить рад Войны кровавой и колоний Доход на золотой стандарт. Ситара серый пепел сыпет, Пока, потея, числит он, Месопотамию, Египет, Формозу, Сирию, Цейлон. От напряженья глазом слеллым Отыскивает он едва Им погребенные под пеплом На океане острова. Окончен счет... И на бульваре Сверкает золотой оскал... Ему дают в дешевом баре: Бордо бутылку и бокал. Выплескивает в рот бесстрастный .Какой-то темный сгусток он. — Не кажется ль вам .слишком красным И подозрительным вино? Банкир желал бы пить хрустальный Осенний воздух — не вино... Тогда у арки триумфальной Задерживает свой «Рено».