Сибирские огни, 1933, № 5-6

стью, -мальчик. На стане над люлькой, рядом с камаданом, сшитым из разноцветной кама- сы, висел портрет известного всему миру боль- шевика. На этом портрете остановился взгляд Гучинеона. И глаза его вновь стали пустыми и светлыми. — Болшевик? — он пальцем показал на Нл- кичем. — Камасамол, — ответил, ухмыляясь, Оле- шек. Гучинсон побагровел, угрюмо глянул на ух- мылявшегося Олешека, на хмурую Никичен и вышел вон, забыв наклониться в дверях. Удар о притолоку чуть не свалил его с ног. Фуражка слетела с головы. Он не поднял ее, не обернулся и зашагал к берегу. Олешек со смеком сказал Никичен: — Не нравится картина! — Где ты нашел эту собаку? — с досадой воскликнула Никичен. Но Олешек был добродушнее ее. Он сказал: — Отнеси ему шапку. На пристани много комаров. И Никичен, подняв с полу капитанскую ф у ражку, побежала за Гучинсоном. Она догнал» его у самого берега и окликнула. Он обернул- ся и остановился, поджидая ее. Багровое лицо его было надменно. Он на- дел фуражку и, вынув 'бумажник, подал Ники- чен двадцать пять долларов. Никичен с презрением пожала плечами. От знала теперь цену его деньгам и его сердцу. Никичен взяла кредитку, омяла ее и рас- крытую ладонь подставила ветру. Он сдул бу- мажку, как пепел, покатил по берегу. Гиляц- кая лайка, бродившая возле, кинулась, обню- хала ее... • г На утро шкуна зашла еще в Тугур за гру- зом рыбы, а в полдень, тяжело переваливаясь, начала выбираться из бухты. Над морем был рассыпан блеск. Скала «Сыр- радж-ок» стояла одна над заливом, точно про- вожала «Капитана Саднея», груженого шач- тарским лесом — прекрасным лесом для рейс.