Сибирские огни, 1933, № 5-6

Никичен долго не отходила от люка. Рус- ские второпях толкали се, называли гилячкой. Потом она пошла на корму. Здесь, оод тен- том стояли ящики, и было тихо. Только один •человек, наклонившись над низким столам, стучал стальными палочками по банкам. Он был в колпаке и в тростниковых туфлях на босу ноту. Сюда приносили ему открытые ящи- ки с консервами и ждали, что он скажет. Но прежде, чем сказать, он ударял по каждой бан- ке. И каждая отвечала ему по-своему: то пол- ным, то неполным звуком. Он говорил «Лон- .дон!» И банку ставили в одну сторону. Он го- ворил: •«Шанхай!» И банку ставили в другую. Его слушались. -«Должно быть он мудр» — подумала Ни- кичен. И ей захотелось увидеть его лицо. Она обошла вокруг стола. Изумление напол- нило ее глаза. Это был /Бунджи. Она назвала его имя с радостью. Он взглянул на нее и не •узнал. — Я — Никичен, — сказала она. — Помнишь ли ты, как вытащил меня из воды и высадил на берег в Аяне? Тогда (Бунджи отложил в сторону палочки, хлопнул себя то коленям. Серые уши его за- двигались. Он засмеялся. — Не тебе ли я говорил, что этот берег — мой?... — ...и мой, — сказала Никичен. — Что ты де- .л а ешь • тут, |Бунджи? — То, чему я научился дома. Но здесь я это делаю лучше, чем там. — Почему? — -спросила Никичен. Бунджи ответил не сразу. Он задумчиво взглянул на Никичен. — Потому что я — большевик... Понимаешь .ли ты? — И ты — как Олешек! — удивилась Ники- чен. — Кто такой Олешек? — Мой -муж, — ответила она с гордостью. — Когда будешь на берегу — опроси его; каж- дый тебе покажет. Я зову тебя в гости. При- ходи! Бунджи ничего не сказал. Поднесли для сор- тировки новые ящики. Он взялся за палочки я заиграл на банках. Приплюснутое лицо его .стало внимательным, а глаза сердитыми, как тогда, когда он сйасал Никичен... Но вечером он пришел. Олешек принял е,го радушно и назвал товарищем. Бунджи потом «часто навещал Никичен. Он полюбил -ее -семью и каждый раз приносил в подарок консервы. А Никичен угощала его хлебом, который на- училась печь, и мясом, которое получала в лавке. Она забывала -свою бродячую жизнь. Но, угощая Бунджи, по-старому хвасталась по- судой: ставила на стол медный чайник и фаян- совые чашки; -раньше -она бы их ни за что не взяла на -вьюк. Так "они были тяжелы. Олешек шутил над Никичен. Улыбаясь весе- лым ртом и узкими глазами, он спрашивал ее: — Богата ли ггы, Никичен, без долгов купцу? Она отвеч-ада серьезно: — Богата. Лучше тайги кормит м-еня работа, теплее оленьей шкуры одевает меня наш труд. И когда Олешек рассказывал, что скоро на Шантарах откроют большую школу для голь- дов, тунгусов и -гиляков, а в Охоток за пушни- ной будут летать машины, — Никичен верила. Одному только не хотела она поверить — что у Олешека нет вшей. — Хоть три, да есть на тебе. — -говорила она. — Иначе ты бы умер. 14. УЗОР НА КАПТАРГЕ. Герберт Гучинсон больше не мечтал -об уче- ной. карьере. Неудачный рейс вдоль берег о* Охотска и Кам-чагки стоил ему половины со- стоя-ния. Остальное ушло на платежи по за- кладным, на ремонт шкуны. «Эльдорадо» ста- ла его -собственностью. Это пошлое имя, дан- ное капитаном Джильбертом кораблю, раздр i- ж-ало Герберта. Оно напоминало ему глупые мечты о стране, где -сокровища так же обыч- ны, как сода-виски. Он стал противникам вся- кой фантазии. Но -в тех случаях, когда дело :асалось -Гучинсонов, сентиментальность п> прежнему не покидала его. Он назвал шкуну «Капитаном Сиднеем» и перекрасил трубу t стальной цвет — цвет своих собственных глаз. Дядя Джильберт остался капитанам и на «Сиднее», а сам Герберт, чтобы не платить жа- лованья лишним людям, занял должность вто- рого помощника. -Они возили из Фриско в Но- ме мороженые апельаины и шерсть. Фрахт еще окупал расходы... Когда ветер дул из-за («Тысячи островов» 12 , и капитан Джильебрт надевал свой штормовой плащ, — Гучинсон вспоминал Шантары, плаву- чие льды, пустой -берег, тунгусов и партизан. Нет, он там больше плавать не -будет! Но выгода — -хозяйка е-го жизни — -вновь привела его туда. iB С-ан-Франци-ско Герберт услышал, что Дальлестирг выгодно фрахтует пароходы для перевозки леса. И Шантары вновь открылись по борту его шкуны. 13 „Тысяча островов"—Чи-шима—так называют японцы Курильские острова.