Сибирские огни, 1933, № 5-6

Двое -юношей попадают на гидрологической •шхуне «Самоедка» в Енисейский залив, а за- тем и в Карское море, где переживают мно- го приключений, переходя от борьбы со сти- хией к борьбе за торжество советской власти. Кравков — краевед. В его распоряжении так много краеведческого материала, что он, этот материал, берет порой перевес в книге, давит сюжет и утомляет читателя. И Крав- ков, как Пушкарев и Зверев, не смог отбить- ся от трафарета — дидактической личности, в данном случае руководителя группы Ива- на Николаевича, которого он приспосабли- вает для «трансляции» теоретических сведе- ний ,о крае, — трафаретный, повторяю, на- бивший оскомину прием, тем более нудный, что Кравков по существу в нем и не нуждается. Как уже сказано, Кравков в изобилии дает краеведческий материал. Но, помимо истории завоевания севера, помимо 'айсбергов, тума- нов, торосов, белых медведей и прочих аксес- суаров Арктики, Кравков довольно хорошо, порой волнующе показывает с е'в е р с е г о д - н я ш н е г о д н я — безостановочное проник- новение советской культуры, работу первою на северной окраине, здравпункта, перекличку северных раций, экономическое возрождение края. Особенно ценно у Кравкова то, что он с у м е л д а т ь д е т я м п р о б л е м у ' ши- р о к о г о о с в о е н и я -А р ж т и к и с по- м о щ ь ю а в и а ц и и . Для фантазии наших, не только юнатов, но и юасов (юных авио- строителей) книга Кравкова — просто клад. «Год во льдах» — /широкое полотно, изучать которое дети будут долго » с интересом. Нельзя сказать, что в книге Кравкова все безукоризненно. Срывы, особенно в период Поисков литератором новых путей, — зло по- правимое. У Кравкова камень преткновения тот же, что и у Пушкарева: — о т о б р а ж е - н и е к л а с с о в ы х в з а и м о о т но ш е н и й. Классовая борьба и на севере ожесточенна и остра. Классовый враг и на окраине сопро- тивляется новому течению жизни. Поэтому изображать нынешний север, как некую Ар- кадию, это значит дезориентировать юного читателя. Возьмите такие строки: «Не б ы л о т е п е р ь (т. ie. с приходом со- ветской власти. К. Г.) и наглых пришельцев, вторгавшихся в тайгу и тундру, отнимавших лучшие угодья у туземцев, Не б ы л о бес- пощадного, хищнического истребления зверя, рыбы и птицы, обрекавшего туземные племе- на на нищету и вымирание» («Год во льдах», стр'. 103). Аспект явно неправильный. Борьба про- должается и демобилизовать внимание к ней преждевременно. Не совсем точны у Кравкова и отдельные научные рпределения (витамины, образование ледников, ассимиляция углекислоты), сухо- ват иногда язык; но несмотря на эти отме- ченные нами ошибки и промахи, книга Крав- кова хороша и хороша тем, что в ней виден живой советский север, чувствуется пульсация этой жизни И, что самое главное для детско- го писателя, дается обильная пища и уму и воображению, качество, которым, к сожале- нию, не обладают очень и очень многие дет- IV. Так же прочно, твердо, как и Кравков, ут- верждается в сибирской детской литературе оригинальный А. Таежный. Таежный — писатель тоже начинающий. Тем более интересно, что большие вещи бо- лее ему удаются, чем •мелкие рассказы. В мелких рассказах он поразительно неу- клюж, беспомощен, фальшив от начала до конца. Его ребята-герои, очень правдивые в б о л ь ш о й повести, в м е л к о м рассказе -становятся размалеванной картиночкой, схе- мой. Вот, например, юный большевик Ванг- .Чоу («Юный ленинец» № 24, 1932 г.). «Он видит, как голодают т ы с я ч и китайских де- тей» и «вступает на путь борьбы за освобо- ждение миллионов» тотчас же, как его подо- брал в мусорном ящике и накормил товарищ отца. В штабе глупых, близоруких англичан Ванг-Чоу без особого труда вытаскивает из стола ценные документы, а безмозглые ан- гличане, эти твердолобые дурами, ничего не замечают. Таежный как будто забыл очень умные строки В. В. Маяковского: v «Чорт бы ее взял (Европу. К. Г.). Он а не д у р а 4 . Она, товарищи, О ч е н ь у м н а я » . Отсюда и авангардизм ребят в его мелких рассказах. Хлеб поспевает на полях только у пионеров, а у колхозников гибн-ет («Бороз- ды на снегу»). Стоит сыну — от горшка два вершка — нарисовать плакат, — отец всту- пает в колхоз («П-етряйкин вызов», сб. «Ок- тябрята»)., И так далее, и так далее. Совершенно иными получаются ребята, ко- гда Т а е ж н ы й берется за большое полот- но. В его чудесной, такой св-ежей, такой ори- гинальной для Сибири повести «Ростки» (Крымиздат) вы видите уже не макеты детей, а живых, каждого со своим собственным ' ли- цом и характером, р-ебят, с их озорством, дет- скими слезами, горем, страхами и радостью. Вот герой пов-ести — Кешка: «H-е было той каверзы в Шумихе, деревне притаежной, что- бы он, Кешка, в этой каверзе посильного уча- стия не принял». Живой парень. Он и бо- тало не постесняется к ногам лошади привя- зать, и поросят в кубовую краску выкрасить, и вообще подурить. Но он же не побоится и кулака в стенгазете протянуть, и конокрада в ловушку заманить и поджигателей разобла- чить. И «соратники» Кешки — такие же дети, которых видишь, слышишь и очень живо представляешь. «Ростки» Т а е ж н о г о — это кусочек нашей действительности, выхвачен- ной, что называется, с мясой. Это убеди- тельно, с подкупающей искренностью, тепло- той и правдивостью рассказанная история на- ступления колхоза на таежную глушь. В глух-ой таежной деревушке идет не менее глухая, скрытая классовая борьба. В ней по- сильное участие принимают ребята во главе с первым варнаком, озорником Кешкой. Ав- тор убедительно показывает, как от -озорства, направленного на богатеев, ребята постепенна переходят к сознательной борьбе с кулачьем. Ребята предотвращают кражу кулаком и ко- Рззрядка моя. К. Г

RkJQdWJsaXNoZXIy MTY3OTQ2