Сибирские огни, 1933, № 5-6

чала рейса на 1июл,я. Ровно в 23 часа 46 мин. боцман крикнул: — Чист якорь! •На «Лейтенанте Шмидте» погасли огни, кро- ме сигнальных, чтобы свет не мешал рулевым, звякнул судовой телеграф, и пароходик, нако- пивший на стоянке пар, бодро пошел вперед к проливу «Восточный (Босфор». В лицо ударил чистый ветер моря, сухопутные происшествия пропали, как сон, из памяти, моряки подали друг другу руки. — С отвалом... Капитан дал прощальные гудки. Ночной рейд проснулся. Один за другим отвечали великан- ские голоса пароходов. Так всегда провожают уходящие в полярный рейс корабли. Вопли гудков долго гнались за кормой «Лей- тенанта Шмидта». 'Они напоминали далекие сол- нечные отблески мокрых платков Женщин, взмахивающих с опустевшего дебаркадера. Мо- ре кругом, ночь. У каждого на берегу, навер- ное, оставалась дорогая. Моряки замолчали, за думались. Ведь они шли туда, откуда не все воз- вращаются. 5, ВОСТОЧНЫЙ ОКЕАН. Я перечитываю классические очерки Гонча- рова «Фрегат Паллада» , — эти обильные иск- ренние страницы о том, как он боялся, как сом- невался ехать —'не ехать, как отсиживался от качки на «круглой софе». — Что за безобразие! —- невольно восклицал Гончаров, глядя на вспененное свежим ветром море. — Или, пожалуй, что за красота, — не- уверенно прибавлял он, отдавая дань роман- тизму эпохи, головой продиктованному вле- чению... — Жарко в природе, холодно в душе; кругом все море, да море. И ничуть не веришь, когда з конце морского пути, в Аяне, взобравшись на цодуШку поверх черкесского седла на смирной кляче, он в пос- ледний раз оглянулся на море ((после напоми- нания спутника, впрочем) и «со слезами на гла- зах» продекламировал: -«Прощай, свободная стихия». Оглянулся и забыл. Со своей точки зрения царская бюрократия 'была не лишена сообрази- тельности. Из всех писателей того времени она выбрала Гончарова, чтобы послать его в кру- госветное путешествие. Она не ошиблась: .ниг- де, никогда больше не зазвучала в поэтиче- ской работе Гончарова «свободная стихия». Или, может быть, именно это море помогло ему с такой предельной яркостью отслоить в себе образ Обломова, предмет нашей величай- шей ненависти и презрения? Я читаю с улыбкой, с удивлением, а порой с каким-то отдаленным ужасом, уходя в ма- стерские ^многочисленные страницы. '«Фрегат Паллада» — это единственное в русской худо- жественной литературе описание большого пла- вания, написан мыслящим Обломовым. Неуди- вительно, что море осталось для него чужим и чуждым.... Море! Для меня, жителя Западной Сибири, самого центра Евразии, каждый выход в море — ч со- бытие и наслаждение. Это так же прекрасно, как если бы, представить, — все наши таежные тропы, бомы, проселки, тракты разов превра- тились в бетониров-аеные и асфальтовые шос- се, Нет, еще лучше! Море, так -сказать, сплош- ная дорога. Йди куда хочешь!.. Эти мысли -живут, конечно, за порогом созна- ния, а на самом деле в них ничего нет, кроме песни чистого ветра A a p e r p e t u um n o d l l e волн. Никогда не вспомнишь, чтобы -море было таким же, как прежде. Каждая -волна подобна другой волне и каждая различна. - Я люблю море, но.-еще больше люблю мор- скую жизнь. Корабль — это ударная бригада. Все на нем четко, ясно, выверено. Здесь опять можно вспомнить -Гончарова, его подробные гастрономические описания и пох- вастаться, что у нас на «Лейтенанте Шмидте» отличный белый -хлеб, какого, во всяком случае, не печет наш новосибирский хлебозавод, там, далеко, на материке. Режим сразу устанавлива- ется прямо санаторский, по звонку, по калори- ям, под наблюдением врача, чудесный именно тем, что с первых дней его- перестаешь заме- чать, как перестаешь замечать пищу, когда сыт. Ясно, что в интервалах межщ-у звонками пас- сажиру ничего не остается, как гулять по па- лубе и любоваться морем... — Он обещал -мне мытый орешник, а дали сучанскую пыль. В голосе капитана Миловзорова раздражение и насмешка. Мой морской горизонт суживается. На пер- вом плане возникает носовая палуба Лейтена- нта Шмидта», уставленная бочками -с кероси- ном и бензином. На бочках два кава-саки экс- педиции ВОГВФ — «Уэлен» и «Лена». За ли- ниями железных бортов две расходящиеся вол- ны, — маленькие, бесшумные, точно «Лейте- нант Шмидт» -ведет на буксире тяжелый воз. За кормой, разумеется, ничего нет, (кроме лага. И все-таки '«Лейтенант Шмидт» плетется по 3-4 мили -в час.