Сибирские огни, 1933, № 5-6

Внизу шумела река. Человек, осторожно об- ходя камни, пошел дальше вверх, изредка при- седая и морщась. Должно быть он чувствовал сильную боль в ногах. На высокогорной поляне, — около ручья че- ловек упал в траву. Дождь лил на него. Кутала его темнота. К нему подошел одичалый конь, обнюхал и, тревожно храпнув, скрылся. И вскоре над человек послышался плачущий голос: — О, красный гвардия!.. Три малахая склонились к ручью. Шесть рук подняли и унесли человека к белкам, где стоя- ла юрта. Там вспыхнул очаг. \Аз юрты показалось за- ботное лицо Жакыпа Кулсартова. Он припал к человеку, плача: — Михайла, Михайла... Потом крикнул двух табунщиков, и они втро- ем заколдовали над Михайлой. Он стонал, про- -сил пить... Когда пришел день, Жакып принялся за ле- ченье. Он озверело бил по ногам Лазутина дощеч- кой, лил на раны густую коричневую мазь и тер. Мазь остро пахла травами и бараньим са- лом. После такого леченья Михайлу завернули в шубы и положили на солнце. Он обильно по- тел. Рядом сидел Жакып и, закрыв глаза, ду- мал. Так Михаил Лазутин помаленьку .становился на ноги... Он плохо упал в Дымбу. Под водой пробыл целую вечность, а когда ткнулся головой в илистый берег, скрытый зарослями, у него на- рушилось кровообращение. Сердце стало та- ким огромным и раскаленным, что терло реб- ра, из глаз Михаилы .сыпались искры. На кам- нях он разрезал веревки и полдня нес как пле- ти омертвевшие руки. Теперь он хотел одного: людей. Как можно скорее и больше людей! Жакып с тревогой смотрел на обвисшие усы Михаилы, на сгорбленные плечи, в тоскливые, застоявшиеся глаза. — Товаришшей батерял? Жьалка? Ничего. Гордейка тут, совсем близка... Верста сто, мо- жет и меньше. Может больше... Хайдарка, од- нако, недавно был. Нишаво, сказывает, не про- пал Гордейка. Лазутин .слушал Жакыпа, как засыпающий человек слушает отдаленный неясный шум. Где-то через край лилась плачущая песня па- стуха о степи, о девушке Казкен и о том, что жизнь стала непонятной. Михайла Лазутин хорошо знал казак-киргиз- ский язык. Песня будила в нем тоску о това- рищах, о рельсах... Казкен, когда тебя трогает ветер — Мне жалко. Я скоро, Казкен, на степь вернусь С чужими табунами. Тогда уж 'будет тихо ма жейляу И снег... Ляжет снег на кстау*. Михайла вскочил. Никакого ручья не было. Это Жакып играл на домбе и пел о шестнадца- том годе, о великом походе аясыксв в Кэрка- ралинскую степь, а затем на Аргын в Тургае. На степи лежат джигиты. Орлы не выклевали их тлаз, Орлы не смеют! Снега не закрыли их огня, Снега бессильны... К Аргыну, в Тургай Ходил Хайдар. И глаза джигитов Видел в степях... Бежал по Аргыну конь Без джигита. Где потерял его он — Не скажет никто, Никто! Михайлу разбудил топот. По жьену ехали двое в шубах с винтовками. Лазутин кинулся навстречу всадникам и попятился назад: пере* ним на коне сидел Александр Слюдкин. — Он — красный! — закричал Хайдар. — Этого не бойся. А вот брата его — Аркашку — мы еле об'ехали. По заимкам шарит. Александр соскочил с коня. Отдав повод па- стухам, заторопил Жакыпа. — Скорее режь пять баранов и навьючивай на трех коней... — Некогда! Его цытанское лицо стало черствым, в дви- жениях была угловатость, он сказал, обраща- ясь к Михайле: — Мы искали тебя на Дымбе... Главное де- ло токарь ваш... говорит, что ты прыгал до стрельбы. Казанцев, наверное, в,сплыл уже в Ве- селом Яру. Нашли какого-то. Теперь поедем через Медвежью Пасть. Ты, Жакып, подбери для Михайла коня. Лазутин все больше и больше удивлялся Александру и радовался за него. На фронт ушел тихоньким' теленочком, теперь же по жьону распоряжался расторопный партизан. У Саньши чуть пробивались усы, он весь был по- лон возбуждением. — Где отряд?.. Мои ребята как? — спросил Михайла, сжигая его взглядом. Александр махнул рукой: б Зимняя стоянка