Сибирские огни, 1933, № 3-4

Марии кажется, что >она сказал эти слова громко и вызывающе, но они упали в тишину комнаты почти беззвуч- но и бледно: — Что вам нужно? — Я 'пришла к вам... Конечно, не ра- ди удовольствия познакомиться с ва- ми! — горько усмехается женщина: — Горе -меня :мое пригнало сюда к вам... Хочу испытать... узнать хочу, есть ли в вас хоть немного совести... — Послушайте!.. И опять Мария думает, что возглас ее звенит громким возмущением, а это только шелест, тень крика. И ясно, что такой возглас не остановит эту женщи- ну, которая пришла со своей какой-то правдой, или, м)ожет быть, за правдой, общей для нее, для Марии, для вот того закутанного в чистенькие тряпки живо- го комочка, тела, беззвучно дышащего на кровати. —• Да, да, хоть немного совести!.. Вы должны понять, что у Николая семья. Это не пустяк — семья!.. Ну, жену... ме- ня... он может 'бросить, переменить на другую, а дети? Дети как останутся:? Де- тей-то ведь не вычеркнешь L Детей не лфеменишьГ.. Понимаете? Они ведь знают его... Они знают, что вот он их отец. Он, и никто другой! Они понима- ют... А вы думали об этом?.. Вы дума- ли об этом, когда... сходились с Нико- лаем? Вы подумали?.. Пришедшей кажется, что она "гово- рит сдержанно, хотя и страстно й от всей •души, но 'слова ее рвались, как отрав- ленные етрель{, слова ее падали яростно, как неудержимая брань. И Никонова, затаившись у дверей, с удовлетворени- ем отмечала про себя, что законная же- на -права, отчитывая так девчонку, кото- рая украла у нее, любовь ее мужа. — Вы подумали?.. А каково же теперь будет детям, если отец уйдет от них вот к этому... к вашему? — Я вовсе не... — пытается Мария прервать, остановить пришедшую. Но та не слышит, та не хочет слушать. — Конечно, где вам было об этом ду- мать?! Вам лишь бы удовольствие полу- чить, заставить интересного мужчину обратить на себя внимание, поухажи- вать за вами, а вы чтобы поиграли с ним... Ну, вот и доигрались!.. И что те- перь будет?.. Думаете, Николай бросит меня и ребят и к вам побежит? О, нет! И не ждите! Семья — это не пустяк!.. За семью я бороться буду! Семью я не позволю разрушить!.. Неожиданно -голос у этой взволнован- ной и распаленной -своими словами, сво- ими -болями женщины — срывается. Не- ожиданно умолкает она и в каком-то не- доумении, в каком-то испуге начинает комкать и теребить носовой платок. И слезы тоненькими -струйками проливают- ся из ее глаз. — Вы -сядьте, — участливо говорит Мария и смущается этого -св-оего уча- стия, которо-е ей кажется неуместным и стыдным: — Сядьте! — Ох, боюсь я! — опускаясь -на стул, сквозь слезы жалуется женщина: — Бо- юсь я, уйдет он к' вам... Что же это тогда будет?!.. Не уйдет! Мария произносит эти слова совсем тихо, но женщина -схватывает их на ле- ту. Платок убран от глаз, платок беспо- мощно и ненужно оставлен на коленях. — Не уйдет? Почему вы так говори- те?.. Он сам вам заявил об этом? Сам?.. — Он не уйдет... Я не хочу... Он мне не нужен. Я -с ним не разговаривала и не буду разговаривать... Та, пришедшая, улавливая что-то в го- лосе Марии, встает и смотрит... Настой- чиво, жадно, упорно. И хотя -слезы еще оставили влажный и 'блестящий след на -ее ресницах, но глаза ее зажигаются ра- достным изумлением. — Вы не 'разговаривали?.. Значит, он у вас не был после этого? Не был? Мария качает отрицательно головой. — Ну... — женщина не высказывает свою мысль и вдруг омрачается! новою, только-что пришедшей ей в -голову: — Да, да! Я п-анимаю! Вы поэтому теперь так говорите, что он вам не ну- жен! Да, понимаю! Он к вам глаз не ,ка- жет, а вот стоит -ему только разок за- глянуть к вам, вы и уцепитесь за него!.. Знаю, знаю!.. И опять, как в начале разговора, то- л-ос lee звенит высоко, и слова -ее, про- изнесенные в этой комнате, там, за сте- ной, где вся- ушла в подслушиванье хо- зяйка, отдаются сладостной музыкой. И опять у Марии лицо бледнеет, а затем покрывается -пламенным румянцем. —• Уходите! — наливаясь вея обидой и отчаяньем, медленно говорит она: — Уходите. Женщина, глотая стыд и па-иовому