Сибирские огни, 1933, № 3-4

должал Роганов: — За комсомольскую домну будем драться насмерть. Тамара широко улыбнулась. Ванька сосредоточенно засопел. —Факт, — выговорил он с неожидан- ной важностью: — Будем драться. — А я-то, я-то, — перебил его Ро- ганов: —Рвусь, как на скачках. Ста-арт! Да если не дадут домну — у меня серд- це лопнет! — Честное слово! — вскрикнула Та- мара, заражаясь ело волнением. — Ванька! — заорал Роганов на Ку- рицу: — Я бригадиром буду, ты меня слушайся. — Н - ну... — обидчиво промычал Ванька. — Вон, тулово-го ее, от земли еще не поднялось, — показал Роганов на 'смут- ные очертания цеха: — Первым делом брюхо крепкое ей сбить, чтобы от ты- щи градусов не лопнуло. Ребята! Каж- дый камень своими руками положим, да как задымит она, наша, комсомоль- ская... эх, ребята! Роганов глубоко наклобучил кепку и смолк. Опускалась стремительная, осенняя темнота. Здесь, на вершине, ночь будет тихая и необ'ятвая. За горой стелется «безлюдная степь, по степи бесшумно летит ветер; — мягкий, насыщенный горечью полыни. Гора — это граница между дикой тишиной степи и оглуши- тельной жизнью Нового Города, где сдвинута каждая пядь земли. Тамара задумчиво склонила голову. Новый Город лежит внизу: он раски- нулся до горизонта. Бесформенные строения в лохматых лесах, давя друг друга, ползут к подножью горы. В хао- се взрытой земли едва обрисовалось бе- тонное плечо корпуса. Узкое, летящее тело трубы заканчивается жалом гудка. Шеренга столбов, стройно разбегаясь, протягивает воздушные нити. Два бле- стящих лезвия пути цепко впились в землю..-. Тамара выпрямилась. Мираж исчез: теперь она легко разложила на цеха волнующуюся громаду города. Она на- шла бурое кольцо своего цеха, потом черную точку барака, где жила. Нет ни- какого хаоса. Она знает здесь каждый вершок земли. Раз^е не здесь, на мяту- щейся, иополосовa»Ho|i земле, родилась хго-цастоящему ее молодая жизнь? Как скучно было бы жить в обыкновенно городе, где через неделю можно из; чить каждую плитку тротуара и кажд, парадное крыльцо! —• Ребята, — нерешительно сказа; Тамара: — Большущая у нас зде; жизнь идет. Которые любят ее, а кок рые ненавидят... . Она «сдвинула брови, бессильная BI разить огромную, настойчивую мысль. — Я знаю, Роганов, — ты любиш Ну, если тысячу тебе рублей в месяц, квартиру, и всякие радости... уехал б ты отсюда? — Нет, — коротко и даже с досадо бросил Роганов. — А ты, Ван^? Курица прусов ато взглянул на Там; ру я опустил голову. — Это хорошо: врать не умеешь, - серьезно одобрила его Тамара. Они поднялись и пошли, подталкив: емые порывистым ветром. «Экий, в с; мом деле, парень — Ваня Курица, - подумала Тамара. — Кисель, а на п; рень. Всего боится, жизнью своей и т не овладел. Как теленок: идет, иде взбрыкнет, и сам не знает, зачем... Д что—Ванька? К иному ткнулся и—ор; зу обрезался, как о бритву: осторожн — враг! Жидкие, рыбьи глаза и в с( ром лице что-то ускользающее, зме( но1э. Берегитесь! Он отдал нам руки,- только свои руки, но не свое -сердце Да. вот — дядя-Цыпунов»..., Тамара вздрогнула, как от ледяног прикосновения. , Гора осталась позади, они вступил на освещенное шоссе, их шаги отчетл* во застучали. — Хотите, ребята, доскажу вам щ> Цыпунова, —заторопилась Тамара, стг раясь подавить в себе неприятную дрожь. Роганов молча кивнул головой. Вам ка расслышал глухую нотку в голос Тамары. — Ну, — нетерпеливо сказал он: - Говори, чего же ты? — Я всю ту ночь, как поругалась дядей-Цыпуновым, уснуть не могла, - медленно начала Тамара. — Ворочалас с боку на бок, аж постель горячая стг ла. Перегородки у нас дощатые был') 1 сучкастые. Как раз у моей головы сучо кто-то проткнул, в дырку глядеть мой но. Дядя-Цыпунов моим соседом бы.'