Сибирские огни, 1933, № 3-4

ся к ,морю: там песок и мелко, и всего лишь день пуни. — Нет, от®:тили партизаны. — Дорог день. Каждый взял оленя эа повод и вошел в воду. Ледяная струя ударила под ко- лени, точно плеснула свинцом. А впе- реди гудел перекат. Маленький Кии вскрикнул и выскочил обратно на бе- рег. Устинкин качался, не трогаясь с места. Ему подали палку, чтобы помочь. Тогда Олешек срубил длинный шест, сел верхом на олени и погнал его в реку. Он задирал оленю голову, чтобы тот ,не омотрш в быстрину. Шест, упер- тый в дно, придавал устойчивость. Партизаны последовали за Олошеком. Небываев ехал последним на олене, на- вьюченном мукой и галетами. Он боял- ся 'за вьюки :и слишком часто натяги- вал повод. Голенастые ноги оленя рас- ходились врозь, дрожали. Тяжел седок, скользки камни, сильна вода. Было уж близко от берега. И вдруг олены начал падать на бок. Засинели белки в расширенных глазах. Вода кос- нулась языка, прикушенного от боли. Олень тонул. У него был сломан хребет. С замершим сердцем Небываев стоял, крепко схватившись за вьюк. Он взял поводь1я: в зубы. Он уперся шестом в камень. Реку словно тащило вперед вме- сте с дном. Небываев закрыл глаза, что- бы не; смотреть вниз. Только бы не сне- сло вьюки, только бы тело оленя не сшибло его с ног. Близко звенели кам- ки. Вода колотила по бедрам. Небываев открыл глаза и увидел шест, протяну- тый ему Десюковым. Партизаны цепыо стояли в воде, держась за руки. Олешек накинул аркан на рога оленя и пота- щил его к берегу. i • Олень был мертв. Олешек тут же от- резал ему голову :и начал свежевать. В эггот вечер ночевали у подножья Джуг-Джура и ели. много мяса. • Устинкин из подмоченной муки сде- лал пирожки с олениной. Он любил по- есть и за стряпней мог проводить но- чи. Несколько раз Небываев просыпал- ся от шуса и все видел - Устинкина у костра. Он пек пирожки на раскаленной земле, засыпав ж горячей золой, потом жарил мясо, коптил язык, вываривал из костей мозг. Он как бы предчувствовал голод Утром партизаны были сыты в пос- ледний раз. От муки и оленя ничего не осталось. Целый день потом скрипела на зубах зола. \ А впереди был Джуг-Джур, лысые «гольцы» под небом, — пустота, /напол- ненная громом ВОДЫ. , • Безлесная долина лежала у самого подножья. И зде'сь, шизу, было хоро- шо. Трава поднялась после ливня. В траве качались лиловые ирисы и огром- ные, без запаха, ландыши. Было сол- нечно. Гудела пчела над багульником. И партизаны немного помечтали о пасе- ках, о дворах и скоте. • Три ущелья выходили на эту долину, давая начало ручьям, стекающим в Не- муй. «Ни тропы, ни 'Следа. Только трава и ирисы. В ,какое же ущелье войти? Раз- деленные узкими кряжами, они одина- ково шумели мелколесьем. Олешек смотрел вдаль на «гольцы» и солки. Он ездил в Аян только по зим- ней тропе, летом же. был здесь впервые. Сомнение на минуту овладело им. — Сомнение и стыд, ибо какой же тунгус ищет тропу, когда охотится за зверем. Ок, как птица, находит дорогу домой. И Олешек вошел в среднее ущелье. Здесь он увидел след и обрадовался. На берегу ручья валялись обугленные сучья, а на камне рядом лежал заржав- ленный топор. Олешек присел на кор- точки, задумался. Топорище глядело на запад, значит охотник ушел на вост<ж— в это ущелье. Тропа должна быть гам. Тунгус садится лицом туда, куда идут его ноги, и никто не; кладет топора то- порищем вперед. Олешек не сомневал- ся в том, что это был тунгус. Ни якут, ни русский не прилаживают такой длин- ' ной ручки к своему топору. Одно толь- ко смущало Олешека — почему так торопился охотник?' • Подошли партизаны. Небываев спро- сил: —" Что ты увидел? Олешек показал ему топор. — А топорик-то хорош, — сказал Устинкин. Он взял его, помахал им и сунул за пояс. Олешек с (изумлением взглянул «а него. — Нельзя, — сказал он, протягивая руку к топору. — Вот чудак — в свою очередь уди- вился Устинкин. — Ведь на украл же ты его — нашел.