Сибирские огни, 1933, № 3-4

Тунгусская девочка начинала его раз- влекать в скучном плавании. И, пока ка- питан Джильберт выводил «Эльдорадо» из тумана и льдов, Гучинсон измерил че- реп Никичен и н а у ^ л ее — 'сводную се- стру .свою — поднимать с полу мясо, ко- торое: бросал он ей. 'Она была голодна, и недаром Хачимас называл жадной свою дочь. На второй день утром льды 'прошли. Но туман был еще густ, холоден. Капитан Джильберт не опал. Глазам, уставшим от бессонницы, казалось, что в.тумане рассеян лесок. •к Когда же туман снесло, в трех ка- бельтовах по правому борту открылся японский миноносец. Он шел в Аян. 7. МУХИ НЕ ЖУЖЖАЛИ НАД ЮКОЛОЙ В урасе Хачимаса целый день было пусто. Хачимас, занятый своей новой должностью, ушел с партизанами в Чу- мукан. Совет помещался теперь в доме Грибакина. Отправился туда и Олешек со многими тунгусамк. И только под вечер, когда Хачимас и Олешек верну- лись в стойбище и не нашли в урасе ни огня, ни пищи, они спросили у соседей, где Никичен. Никто не знал. Один лишь Аммосов сказал им: — Я бы знал, куда ушла Никичен, если б знал, где моя оморочка. Она се- ла в нее и погнала навстречу приливу. Я подумал тогда: — Никичен дважды согрешила, -как девушка. Никто из о;ве- нов не барет лодки без спросу, и никто из девушек наших н)з возьмет в руки весла. У них есть свои дела, которых мужчина не станет делать. И ты слы- хал, Хачимас, как шумела на нее тай- га, как море кричало. Олени, не боясь мошкары, пасутся далеко от стойбища. Будет -плохо... Хачимас и Олешек не дослушали 'Ста- рика. Они 'снова ушли в Чумукан ис- кать Никичен. Луна была мутна, а море — холодно. Волны, не смолкая, стучали галькой. Ха- чимас кричал в сумерки и звал Ники- чен. А Олешек -молча ходил вдоль бе- рега, вглядываясь в камни. И за ним ходила тунгусакая собачка Уорчок. Она боялась воды и лаяла на лену, мерцав- шую в полутьме. Они прошли весь берег до того ме ста, где два дни назад Никичен искал Суона. Тут Уорчок перестал' лаять, Олешек удивился ее молчанию-. Уорчок сидела на дне, опрокинуто! лодки и, дрожа от холодного ветра, емо трела на море, качавшее свет луны. Олешек узнал оморочку Аммосова Он сел рядом с Уорчок и, дрожа, ка® она, стал тоже -смотреть на море. Хачимас не был зорок. Он долг-о щу пал лодку, нагибался, вздыхал. Потом I он сел на камень, поджал под себя ху- дые ноги и поднял -глаза к небу. Луна мчалась Среди облаков, как сохатый по вьюжным 'сугробам. — Мне сегодня снилось мое ружье, трижды давшее осечку, — сказал Ха- чимас. — Это дурной сон. Я думал, чтс болезнь сядет на копыта моих оленей. Но сон был не о них. Зачем я зарезал Суона? Может быть, гости недостойны ншгей дружбы? Может быть они — злы? — Недостойны, — с горечью повто- рил Олешек. — Зачем я танцовал и ве- селился в твоей урасе! Красные не при- несли нам хорошего. Они заперли «дружка» 12 Грибакина, а товаров у них нет. Они погнали чужого купца, при- шедшего к нам с моря, а товаров у них нет. Кто же нам даст тогда муки ; и по- роху? И кто виноват в смерти Ники- чен? — Я не знаю. — Кто же знает, если не ты, которого мы выбрали головой в совете? — Я не знаю, — печально -крикнул Хачимас, — хотя меня выбрали головой в совете, и Никичен—'моя дочь. Они замолчали и ушли от страшного места, никуда больше не торопясь. Уорчок бежала впереди и лаяла на йену. Внезапный холод был так силен, что партизаны н-очью мерзли у -костров, а тунгусы спали в оленьих мешках. По утрам солнце покрывалось тонким паром; по вечерам оно долго стояло на горизонте, большое и белое. Тунгусы выходили -с сетями на берег и возвращались печальные). Улова не было. По совету стариков они выкрасили сети в красный цвет, любимый цвет " Тунгусы купцов называют дружками.