Сибирские огни, 1933, № 3-4

ный и истерзавший ее всю разговор с Николаем. / —- Я знаю, — признался о«, придя к ней дня через три после похорон, — что мне у тебя делать нечего. Но мне жалко ребенка и .меня тянет сюда. Он уселся и стал говорить о ребенке, о то;м, что вот теперь он, конечно, зна- ет, что (последняя ниточка, связывавшая их, 'порвалась т что она, Мария, ото- шла от не г о еще дальше и сделалась еще, более недоступной. Но что поде- лаешь! Это 'свыше его сил. Он ошибся. Он поступил неправильно. Ему надо было порвать с той семьей и не выпус- кать из рук своего счастья... М'ария сжалась! и старалась не слу- шать его. Он замечал ее настроение, махал на нее руками, успокаивал, что он сейчас вот немного еще поговорит и уйдет, ,но не уходил. Наконец, он встал и пошел к двери. 'Там приостановился и глухо 'сказал: — Ну, прощай. Теперь ты, наверное, станешь по-настоящему женой Солоду- ха. Я знаю. Прощай. И Мария вместе с облегчением от того, что он уходит, почувствовала ми- молетную, как ожог, жалость к нему... Вовку забыть было трудно. Но по- дошли большие заботы по вузу, надо было усиленно работать, нагоняй про- пуски. Ждала спешная домашняя рабо- та. Жизнь с ее главным; и с ее мелоча- ми' захватывала Марию вла.стно_ и цеп- ка и мешала предаваться скорби. Это- му много помогал и Александр Ев- геньевич. Он не оставлял Марию нае- дине с ее мыслями, юн заваливал ее ра- ботой. Он снова повел ее на собрания в клуб, на завод. Он знал, что жизнь сильнее смерти. И Мария начала понемногу отходить, согреваться, успокаиваться. |К ней по- степенно стал возвращаться вкус к жизни. Робкая, но теплая улыбка все чаще и чаще стала трогать ее губы и зажигаться в ее глаЗах. И по мере то- го, как возвращалась к ней ее, прерван- ная на несколько мгновений болезнью и смертью Вовки сверкающая моло- дость, она острее почувствовала, ос- таваясь одна в своей комнатке, одино- чество. Ей нужен был человек, который былчбы всегда, все время с нею. Она зябко куталась в платок и опасливо «поглядывала в уТлы, когда вечер заста- вал ее одну в комнате. И с не поере, ственной пылкою откровенностью о; удерживала у себя подольше Алгкеан, ра Евгеньевича, в его присутствии чу ствуя себя защищенной от нёпоиятнь страхов, от одиночества, от холодно пустоты. 30. Вечером, когда Александр Евгещ вич, торопясь закончить какую-то one: ную работу, ушел от нее, Мария выш на хозяйскую половину. Вся семья <; дела за столом и каждый делал сэе работу. Но, несмотря на. то, что с ушли как будто (целиком в свои за; тия, чувствовалась крепкая -связь этих людей друг с другом. Чувство: лось, что каждый ощущает друг о: чю каждый полон другим и всеми. С же Наталка, кропотливо и сосредот ченно возившаяся 1с (какими-то Tip почками, была спаяна этой дружной теплой общностью семьи. Мария! п чувствовала это. Мария укололась 3 вистью —. Садитесь с нами! — сказал Сор косабель, отодвигая от себя газету. • Поди, -скучно одной. — Да, взгрустнулось, — сознала! Мария. Фекла Петровна очистила возле i.об место за столом, и Мария села. Натал? .подняла на нее свои лучистые глаза серьезно и деловито, как (взрослая, п< советовала: — Давай, тетя Маруся, я научу теб с куколками играть. У меня куколк умненькие-умненькие! Пвавда, пвавда — Сиди ты, егоза! — ласково осп нов ила ее мать. — Разве большие в ку! лы играют? — Вовочки нету, — серьезно погл! дывая на мать и на Марию, продолжал ' Наталка свое, — ну, я гараву, с Щ колками играть... У Марии дрогнули губы. 'Слесарь ш хмурился, Фекла Петровна пригрозил дочери пальцем. Но Мария превоэм'сн ла свое волнение и попыталась улыб нуться: — Нету, нету Вовочки... — 'Об чем говорить! — с неестествен ным оживлением, под которым скры валось смущенье, вмешался шов а еле сарь. — О мертвом что тужить! — Ты, тетя Маруся, — неугомонн* •вязалась Наталка, не принимая и №