Сибирские огни, 1933, № 3-4

разил Николай, с жадностью погляды- вая на обоих. , Но Мария выступила вперед и пре- градила ему дорогу к (кроватке. — Не пущу! На хочу!.. Уходи! Слы- шишь, уходи и больше не смей прихо- дить! Никогда. . У Николая (хмуро Сошлись ) брови. Александр Евгеньевич быстро положил ему руку на плечо и бесповоротно ска- зал: —- Да. Пойдемте! Без разговоров. Ве(з 'разговоров, внезапно подчинив- шись этому приглашению', Николай по- шел к двери. Мария угрюмо следила глазами за тем, как выходил Николай и следом за ним Александр Евгеньевич. Лицо 1 у нее (было усталое, постаревшее, некрасивое. 24. А Вовка между тем рос. У Вовки •взгляд переставал быть неясным, неос- мысленным, водянистым. Он начинал поворачивать головку на привлекавшие •его звуки, ,он вглядывался в яркие цвета, он широко раскрывал глазки на сверка- ющие предметы. И некоторые голоса по- ложительно нравились ему: так, он удов- летворенно пускал слюни, когда слышал голос матери или когда Наталка щебета- ла над ним что-то по-своему. Вовка становился человеком. Уже кончалась осенняя, неопределен- ная шора и по утрам земля туго и гул- ко рокотала под ногами. Стояли обна- женные деревья, и ветер свистел в их негибких ветвях. Звенели колким и хрупким льдом лужи в канавах и в ко- леях дорог. Выпадали густые инея. Вспархивал, кружился и лениво падал снег. Подходила зима. В комнатке у Марии было тепло: хозяева протаплива- ли квартиру, загоняя, как выражалась слесарша, тепло на зиму. Мария, упра- вившись с Вовкой, усаживалась за ра- боту. Вороха бумаг грудились перед ней на столе, она пересматривала их, что-то подсчитывала, что-то отмечала. Какие- то ведомости и таблицы, р которых она первое! время путалась и с трудом раз- биралась, поглощали ее время почти до- отказа. Но ей нравилось это. Ей было «приятно и радостно сознавать, что она зарабатывает сама себе на жизнь, что она этой работой содержит и себя и Вовку. Александр (Евгеньевич 'приходил к ней каждый вечер. Она ловила звук его ш гов за перегородкой, она с радостны, волнением .прислушивалась к его ПОЛОЙ •Она ждала его и была счастлива, что о приходит. Но когда он в тот день нед пог.о и странного разговора с Николае» вернувшись в ее комнату, сказал, чг они должны теперь жить вместе, она р шительно и непреклонно отказалась. — Нет, — покачала она головой, нет, этого не нужно. —• Почему? — настаивал он. — Я чувствую, что этого не нужно, —упрямо твердила она, не умея o6'»j нить своего нежеланий сойтись с ниц'- жить на одной квартире. (Солодух присмотрелся к ней, на м г | венье помрачнел, но быстро оправил и не стал настаивать.. И жизнь пошла ровно. В этой жив» самой [большой и неомрачимой радость; был Вовка. За окном блекли и погас а; теплые краски, за окном простирала? холодная и неприглядная осень, медла но и жестоко переходящая в зиму. 1 солнце, давно уже переставшее rpeij сеяло тусклые и хододные лучи. А ! комнатке у Марии -от Вовки, от его све лого созревания словно согревают сияние трепетало. Вовкин непонятны лепет, его беспричинные улыбки, вот т как он барахтался, освобожденный ( одеяльца, и сучил ножками и тянул Ш шечные кулаки к 'влажному рту, — и все это будило теплую усмешку, вея лило, радовало. — Человечина растет! — широко уль баясь, говорил Александр Евгеньеви следя за Вовкой. — Советский полноправный и своба ный гражданин! — усмехался CopoKOcj бель, -слушая из-за своей перегороди Вовкин бесцеремонный и властный крл| — Он гугулькает со мной, — угзе| ждала серьезно Наталка, — со мной d тетя, разговаривает. Все, все гаравит!| Мария впитывала в себя все, что 1 А' ходило от Вовки, все, что касалось erj и широкая материнская гордость. ПОД мала се, делала аильной, уверенной, за лой. Наполняя день свой работой — вузовской, и той, которую она брала с( бе на дом, она ни на минуту не вып; скала из своего внимания Вовку. О Е отрывалась от стола с бумагами и беж ла к его кроватке, когда он боДрст» вал и тихо сопел, уставившись вз^лядо