Сибирские огни, 1933, № 3-4

юой и неприязненно воскликнул Николай. —'Впрочем, я этого ждал. — Вы зачем? — 'опросил Александр Евгеньевич ровно и почти равнодушно. — Зачем? Ну, это уж мое дело! — Не совсем. Дело касается Марии, а это вое равно, что меня самого. — Дело не касается вашей Марии, — язвительно возразил Николай. — Я к сыну своему , пришел, к ребенку... — Что ж, проходите, — посторонил- ся Солодух, пропуская Николая. Тот удивленно взглянул на него и слегка смешался. — Проходите! — повторил Александр Евгеньевич. Мария тревожно взглянула на обоих. У Марии вздрогнули ресницы. Солодух прошел к ней быстрее Николая и об'- яснил: — Вот на Вовку пришел взглянуть. На нашего Вовку. — На вашего? — удивленно изогнул брови Николай. — Парнишка, я в этой уверен, мой! — Мог быть вашим, — уом)ехнулся Солодух, — а теперь вряд ли! Вы сядь- те. Нужно поговорить. Нужно, чтобы все стало ясным и бесспорным. Оттого ли, что Солодух говорил уве- ренно и просто, или ют близости насто- роженной и враждебно поглядывающей Марии, но Николай смутился. Он поте- рял обычную свою уверенность. Он ог- лянулся бесцельно и сел на ближайший стул . — Поговорим, — останавливаясь воз- ле него, пригласил Александр Евгенье- вич, — поговорим, как два сознатель- ных, взрослых человека. Вот видите, это, — он показал на Марию, — моя же- на. Жена и товарищ. Вое, что близко ей, близко и мйе. Ее ребенок — это и мой ребенок. Ясно? Особенно, когда на это- го ребенка никто, кроме нее, не имеет никаких прав... — А я? — вспыхнул Николай. — Никаких! — рванулась Мария и тотчас же замолчала, встретив ласко- вый, но предостерегающий взгляд Алек- сандра Евгеньевича. — Вы на него, конечно, не имеете ни- каких прав, — убежденно, как что-то, не требующее никаких доказательств, сказал Александр Евгеньевич. — Ведь, во-первых, вы сами себя устранили от ребенка, а, во-вторых, — он на мгно- венье остановился, смял В себе что-то, обернулся к Марии и, улыбаясь, попро- сил ое: — Скажи ему, Мария, значит ли он что-нибудь для тебя теперь? — Чужой! — взгорев смущеньем, ре- шимостью и радостью одновременно, крикнула Мария, — Совершенно чужой он мне!.. Да, да! Николай, чужой, как первый встречный прохожий! — А ребенок-то все-таки от меня, — криво усмехнулся Николай, бледнея.— Этого никуда не спрячешь. — Что ж отсюда следует? — в упор взглянул на него Александр Евгенье- вич, — случайность, прошлое, вопрос физиологии... — Ему никто не заменит настоящего отца... I !'V»_ % — Отцы часто умирают и от этого де- ти нисколько не проигрывают. Да нуж- но сначала понять, кто же настоящий отец: тот ли, кто... — Тот, кто дал жизнь! — нетерпели- во перебил Николай. —• Ерунда! — поморщился Александр Евгеньевич. — Книжные, надуманные слова. Дал жизнь! Дело не в том, что- бы дать жизнь, а в том, как направить ее, эту жизнь. Сжавшись и полуобернувшись от них, этих спорящих мужчин, Мария стояла возле кроватки ребенка и 'слушала. И нестерпимый, обжигающий стыд охва- тывал ее, подступал ' к горлу, выливал- ся яркими, лихорадочными пятнами на щеках. Наростало в ней непреоборимое желание крикнуть, остановить их, пре- кратить их спор. Наростала Потребность уйти, остаться одной, о чем-то глубоко» и по-новому подумать, что-то пересмо- треть, перерешить. Она стремительно обернулась к Солодуху и к Николаю, и они сразу увидели ее изменившееся от боли и тоски лицо. — Мария! —шагнул к ней Александр- Евгеньевич. Николай медленно поднял- ся со стула. — Уходите! Перестаньте! — сдавлен- но крикнула она. — Не надо, не надо!: Я не могу!.. Александр Евгеньевич нелепым, ребя- ческим жестом поднес руку ко рту и прищелкнул изыком: — В самом деле... Вот глупость-то!' Дискуссию завели. Твоя правда, Мария,, твоя правда! Пойдемте отсюда! — по- вернулся он к Николаю. — Я сначала на Вовку взгляну, — воз-