Сибирские огни, 1933, № 3-4

нуться одной стороны этого настроения — теперь я ее освещаю. В потенции крестьянства имеется стремле- ние к монархизму. Об этом боятся говорить, но это чувствуется. Крестьянину жилось значи- тельно лучше при старом режиме (как гово- рится, с начала революции), в доброе «цар- ское время». Был он спокоен за свою жизнь, за свое имущество. «Отними у табуна жереб- ца. что будет?». Слышал я такой вопрос у му- жика из скотоводческого района, по-своему определяющего настоящее положение всей России •— громадного табуна, у которого взяли царя — жеребца. Н о о п я т ь - т а к и н и ч е г о с о з н а т е л ь н о н е д е л а е т с я д л я т о г о , ч т о б ы в е р н у т ь с я к с т а р о - м у с т р о ю . Если же этот старый строй бу- дет восстановлен, он встречен будет, я думаю, с радостью крестьянством, изверившимся во всякие правительства, страдающим после ре- волюции больше, чем при монархическом строе. Каков должен быть этот строй, кресть- янство не отдает себе отчета, но только бы царь, как символ порядка. «Нам все равно, — говорят они, — что белые, что красные, мы не хотим быть ни теми, ни другими» — слы- шал я такую реплику. С одним крестьянином мне удалось погово- рить «по душе». «Да что, — без царя никак невозможно. Бе з царя прахом все пошло». «А так все думают?» — задаю вопрос. «Однако, все». Конечно, к этим вопросам надо относиться критически, конечно, монархическая тенденция еще неясно выразилась, но она есть. К о г д а в р а з г о в о р а х с к р е с т ь я н а - м и я д а в а л в н а ч а л е п о н я т ь , ч т о я п р о т и в н и к ц а р с к о й в л а с т и , к р е с т ь - я н а м л е г к о б ы л о п о д д е р ж а т ь м е н я в э т о м , н о о н и , и л и б о л ь ш и н с т в о и з н и х , н и к а к н е р е а г и р о в а л и , я в н о . б о я с ь с о м н о й с п о р и т ь , и л и в с е - т а к и - в ы с к а з ы в а л и с ь з а м о н а р х и ю . Наблюдения эти проверены беседами с ме- ' стной интеллигенцией. И мои личные наблюдения и отзывы офи- церства говорят об одном. Молодняк солдат — превосходный материал в умелых руках, надо его только накормить, и обуть, и одеть. Большинство молодых солдат сознало зло, творимое большевиками. Переход в бой под Городком рот 29 полка является вынужден- ным переходом. Дней через десять часть из них вернулась обратно. Злые языки говорят, что Кравченко им сказал: «Таких дураков нам не надо». Но командный состав не уверен в устойчи- вости! своих частей, которые вое так разбол- таны, еще не спаяны и не имеют солдатского вида. Часто читаешь в сводке: «После упор- ного боя наши отступили на столько-то верст*. Невольно задаешь себе 1 вопрос: како- вы же потери. И оказывается, — трое ранены. Солдаты не обстреляны, офицерство не ве- дет упорной работы по их внутреннему укреп- лению, не решается проявить достаточно твердости. С внешней стороны как будто есть дисциплина, как на всяких смотрах и похоро- нах, но у солдат нет достаточного боевого опыта. В офицерской среде сильно монархическое движение. Активности, конечно, никакой не проявляется, для того чтобы приблизить это чаяние офицерства, но благотворительной пассивности — избыток. Хорошо только было при старом монархическом строе, когда Рос- сия имела действительно боеспособную армию. Все разговоры офицерства между собою - только об этом. Они живут прошлым, которое им кажется (Красивым и славным. Беседа за столом — это водопады воспоминаний о силь- ной армии времен Николая. И так — от гене- рала до простого прапорщика. В офицерстве можно наметить две группы: мирного времени и военного. Первые недо- вольны появлением наверху молодого офицер- ства. От тех военных деятелей, которые были у власти во время «керенщины», сибирского правительства, — все неудачи армии, ее ны- нешнее отступление. Только они, офицеры мирного времени, — настоящие офицеры, все же остальные — только видимость офицерст- ва. Последних, конечно, в отряде больше, они и так на менее ответственных местах. У боль- шинства одно желание — поскорее окончить войну и вернуться к мирной жизни. Уже чув- ствуется в среде усталость, которой отчасти и об'ясняется отношение к солдатам «спустя рукава». По отзывам населения и других воинских частей, среднее казачество, видимо, испытыва- ет общее для всей армии настроение. Как бое- вые части, они неустойчивы, даже, вернее, менее .устойчивы, чем пехота. В то же время они более пехоты озлоблены, потому что их станицы разграблены, их семьи испытывают ужас современного беженства. В них силен мо- нархизм, хотя казачья интеллигенция, стоя- щая во главе, монархически не настроена. Атаман Попов — республиканец, его помощ- ник Кузнецов — кадет, но не противник мо- нархии, другие члены войскового правления даже эсеры, областники. В отряде Березовского имеются и хакасские дружины. Народ этот насчитывает около 50-ти тысяч душ, миролюбив, за время своей рус- ской истории военной повинности не нес, за исключением германской войны, когда часть инородцев была мобилизована для тыловых работ. За последнее десятилетие хакасы сде- лали крупный шаг в своем развитии — у них образовалась своя интеллигенция, очень инте- ресная, настроенная в общем государственно. Зажиточность хакасов велика. Ген. Попов 24 октября созвал совещание в улусе Чаркова, хотел добиться от интеллиген- ции ее просьбы к правительству мобилизовать три года • в Хакасии, В с е п р и с у т с в о - в а в ш и е с о з н а в а л и , ч т о д о б р о в о л ь - ч е с к о е д в и ж е н и е у н и х н е у д а е т с я , но все же не решились просить от имени на- рода о принудительной мобилизации. Простой же народ, рядовые хакасы, в общем настрое- ны так же, как и крестьянство. На решение чарковского совещания имело известное воз- действие одно недоразумение, надо сказать, очень печальное. В прошлом году приезжал к ним управляю- щий губ. Троицкий, также созывал совещание в Аскызе, и тогда хакасы решили приступить к добровольческому призыву для сформиро-