Сибирские огни, 1933, № 3-4

тебе надо. Ты подумала бы о Вовке, ес- ли о себе не заботишься. Солодух для Вовки будет прекрасным отцом! : — Отцом! — вспылила Мария, глядя на Валентину в упор.—Вовка будет ему чужим! Вовка станет для него лишним. Я это чувствую, я это понимаю... Ты думаешь, что я уже совсем такая бес- толковая! Нет. У меня чутье есть. Я мать. Он с Вовкой кровью не связан. А это —• огромное, кровь, родная кровь... —« Ерунда! Сказки прабабушек! Ре- бенок становится родным не потому, что я его рсйдила, а потому, как я его вос- питываю! Много ли у нас было кровно- родного с нашими родителями? Вспом- ни! Мне вот дороже отца те люди, кото- рые меня человеком сделали. Вот так и с Вовкой твоим 'будет. Какой ему Нико- лай отец, если он отмахнулся от него, если он от него ушел? Никакой. А Со- лодух может стать настоящим родным человеком для парнишки. Упрямо наклонив голову, Мария воз- разила: — Вовка может совсем обойтись без отца. Я его сама воспитаю. Сама, соб- ственными силами. — Не сумеешь. Тебя еще самую надо воспитывать, куда тебе браться!.. Да и не в этом дело, Мурка! Что ты пред- ставляешься? Ведь ты Солодуха лю- бишь, а это главное. И еще самое глав- ное — он тебя любит. И, наконец, тре- тье: он и Вовку твоего любит. Ты это учти! Это редко бывает. Мужчины! чу- жих ребятишек не обожают. Ревнуют они через них... — Вот, вот! — подняла голову Ма- рия. — Чего «вот»? — Вот это самое: сейчас он, может быть, Вовку и любит, а пройдет время, вспомнит о том, что он ему чужой... — Зачем же он это вспоминать бу- дет? Вовсе это ему ни к чему. Он, нао- борот, чем дальше, тем больше к пар- нишке привязываться станет. — Не знаю... И что ты вяжешься ко мне с этим, Валентина? Откуда ты взя- ла, что я Александра Евгеньевича люб- лю? С какой это стати? Валентина рассмеялась: — Ну, теперь ты меня не проведешь! Я по всему вижу. У тебя это в глазах светится. — Ничего подобного! — смущенно попыталась отпереться Марии, но л< друга поглядывала ,на нее лукаво и и доверчиво. — Не отпирайся! Вое рявио. не скр ешь. Скоро уж не я одна начну эт замечать. А это будет смешно, если т станешь мудрить, вертеться да очк всем втирать. Лучше прямо и открыто люблю, мол, и никаких! Валентина говорила, поучала, но М рия хранила молчание. Она 'Снова зам нулась в себе, снова внутренно как-i? затихла и притаилась. Подруга замет ла это и остановилась. Гримаска досад тронула ее губы, взгляд стал слегка » приязненным. — Не хочешь разговаривать? Ка * знаешь. Мария встрепенулась. — Ты обиделась? Не обижайся, В; <ля. Мне не сладко. Вот и все. Нехорош мне, и твои слова меня мучают. Вот плакать хочу... До слез мучась! Я зап талась! Совсем запуталась. То мне кг жется, что люблю Александра Евргны вича и что все может быть таким прс стым и легким, а то я сомневаюсь... бс язнь на меня нападает, страх. И ника не могу до правды до настоящей до( ти. И Вовка мне дорог, о Вовке я б( лею. Все у меня мешается. И как мн быть, не знаю. У Марии на глазах поблескивали ел зы. Она сдерживала их, но они рвали с наружу. I — Ты не томи себя, Мурка, сомне;ш ями, не будь нерешительной! — учаа ливо наклонилась над ней Валентин; (Снова наливаясь нежностью и жалосты к подруге. — Решено. И все! — Не могу... Трудно мне... 15. Ничего не было решено. Ничего и было 'определенного. Солодух долже был притаи, и ему надо было дать пр ымой и ясный ответ. И ответ этот долже был прозвучать положительно. '«Нет» - не (принимал Александр Евгеньеви 1 «Нет» тяжко 'было вымолвить и Мари; Но и «да» не шло из сердца. И IB это-то время, когда Мария с могла найти ответа для самой себ пришел снова Николай. Он появился з; просто, как свой человек, как родно) как' имеющий какие-то права. Он прин< что-то для Вовки и, непринужденно п< здоровавшись с Марией, прямо подошс