Сибирские огни, 1933, № 3-4

ряженных новей пустая телега стаскивает низ. От заимки, где обычно ночуют транспорты, оматриваюгг упрэжь, кормят оноом кснней и лето меняют телеги на вьюки, — в а дыбшш 1етушок — веселая гора, с вершины которой последний раз видны (синеющие холмы хитона. Петушок недоступен груженым теле- ам, и колесная дорога Обходит его, делая 2-3 ишних километра. За Петушком начинается четырнадцативер-. •шьгй иод'ем на Разлом. По этому великагту, щетинившемуся непроходимой чащей, рзз- 1раииоь деоятки дорог и тропинок, ковыляю- ®их через болота, моряжяик и обломки раз- дошенных акал. Грязь, вечная, никогда «епросыхающая цмзь, весной и осенью жирно лоаштся спло- шай, местами доходящей до брюха лошади (впкой трясиной. Через валежник и догнива- вшие стволы свалившихся деревьев, траву, остариик лезут измученные лошади в поис- их новых дорог, моро'тюих, всего на нескояь- ю сажен обходящих клейкую грязь, из >ко- шрой так трудно вытаскивать дрожащие от напряжения ноли. Непосильный под'ем вы- палывает одинаково и «юней и людей. Без- южж тайги наполняют отчаянные руга- тельства, треск сучьев и ломающихся колес. Ближе, слышнее хрипенье лсншадей, чмоканье волюта, взбиваемого десятками копыт, и скрип телег, готовых то-и-дело разлететься в щепы и удара о спрятавшийся в прязи камень. С каждой минутой, с каждым движением вперед крими делаются отчаяннее, сильнее качаются измученные, мокрые о:т пота . кони. Наконец, «ьйившись из сил, транспорт останавливается. Спутанные лошади разбредаются но логам. Втачики сваливают несколько деревьев (леса здесь не жалеют), пяши-шестиметровые куски к укладываются в костры, и огромное пла- ВД, видное на десятки 'километров, даегг людям шлю на всю ночь. За день транспорт про- кодит иногда толыко 5-6 километров. На вершине торы наиболее гиблые места выстланы кое-где деревянным на1Стилом. Вто- рая половина пуши по крутому склону не- многим лучше первой. Доставка продовольст- вия летом через Разлом необычайно трудна, поэтому зимний путь но льду Кондомы бьм №> одх пор наиболее удобным по транспорти- ровке продовольствия «а -весь год. * fi Кузнецком музее «имеется .документ, отно- сящийся к XVIII столетию. В нем говорится 0 золотом прииске Царево-Алекс андровоке, Расположенном на левом берегу Кондомы. Что послужило причиной переименования' Царево-Алеисандровска в Спасск — неизвест- но. Но что iCnaiooK стар и что он когда-то называйся Царево-Алаюсандровюком, это под- тверждают местные старожилы. На рудниках живут до сих пор потомки бергалов — крепостных, приписанных к руд- никам вотчины или кабинета бывших русских царей. Многие (сибиряки убеждены в том, что п о эту сторону Урала крапосшого права не бы- ло. Си&ирокий крастыянин-де не был рабам в полном смысле этого слова. Это неверно. Не- малая часть крестьян из уездов Бийсюого, Барнаульского, Томского, Красноярского, То- больской губернии и других — были крепост- ными. На 'протяжении целого столетия .из этих уез- дов к казенным рудникам и заводам .приписы- вались, т.-е. завдрепощайись коренные сиби- ряки — оотомми перебравшихся сюда срзэу посше покорения Сибири. Количество крепост- ных сибиряков в 1781 ,г. доходило до 55 тысяч человек. К моменту освобождения крестьян о г крепостного права число приписанных к з а- водам и рудникам, так называемых урочни- ков, доходило уже до 135 тысяч (всего насе- ления Сибири в то время не было и 2 мил- лионов). Урочники выполняли разнообразные работы по снабжению сырьем, продовольствием, топ- ливом рудников и .заводов (колывано-вюэне- сенских медеп'лавмиынык, барнаульских по об- работке шинца, серебра и других). Помимо «урока» или оброка, приписные, на- равне со всеми крестьянами, несли воинскую повинность, платили подушную подать и дру- гие наигопи. Вот как характеризует оброк «кабинет его' величества» после манифеста о воле: «Ра- боты крестьян были барщиной, примененной не к земледелию, а к горному промыслу». Одно время урочники полностью обслужи- вали рудники ,и заводы, но приблизительно с: 1760-х годов на основные горно-заводские работы царское правительство стало поатав- лять всякого рода «штрафных», приговорен- ных к вечной ссылке. Они и назывались бер- галами или .горво-заводскими людьми. Труд и жизнь бергалов были невыносимо тяжелы. Дети бергалов с 7-латнеюо возраста и сами бергаяы до самой смерти работали и жи- ли в условиях военной дисциплины того вре- мени. Без праздника, без отдыха, по 12 часов в сутки, днем и ночью, всю жизнь, обязан был работать «казенный» человек.