Сибирские огни, 1933, № 3-4

цин, начальник экспедиции ВОГВФ 3 , мой бу- дущий спутник. — Причалили, — кивнул он. Владивосток. Город, где дождь лил сорок дней и сорок ночей, а воду покупали заграницей. — Возьмем рогульки, — предложил Мюрат. Я пошел за ним, как иностранец, плохо понимающий язык страны, BI которой он вы- садился. Из тумана отслоилась дюжина китайцев. — Моя, моя капитана! — бросились к нам сули-каули. Через секунду двое овладели нашими чемо- »нами, и драка мгновенно прекратилась, шальные отбежали к другим пассажирам. 'Таково древнее право в борьбе за случай до- вести багаж куда угодно, хоть через весь юрод. Китайцы-кау ли быстро уложили вещи на свои стандартные деревянные носилки: две вертикальных жерди в рост человека, упор да клади и лямки. Верхние края жердей гарчат над головой идущего, отсюда — «ро- гульки», коллективное изобретение трудящих- ся Китая. Простота этого несложного при- способления гениальна: стоит носильщику присесть, и нижние концы рогулек опускаются на землю, он может отдохнуть или легко вы- вернуться, прислонить рогульки к стене, снять локлажу. Наш грузчик не может положить «а спину тяжелый предмет сам, каули всегда Оправляется один. На улицах Владивостока s почти не встречал экипажей и ломовиков. По Ленинской бежал трамвай. Рогульки не- сли груз. Рядом с нами шел носильщик, На- груженный базарной всячиной, добытой до- «ашней хозяйкой, тут же шествовавшей за своим китайцем, как тень. Другой медленно шагал посредине мостовой с громадной ржа- вой шестерней страшного веса, рябившей зу- бьями из-за худых плеч. Владивостокская Ленинская улица, несо- мненно лучшая улица к востоку от Урала. Новосибирский Красный проспект превосхо- дит ее лишь некоторыми кварталами, просто- ром, архитектурой своих лучших зданий. Вла- дивостокский трамвай также пока единствен- ный, после Свердловска, во всей Сибири. Улица вымощена брусчаткой, тротуары зали- та асфальтом. Асфальтовые тротуары пре- рываются каменными ступеньками, улица бе- жит нверх, напоминая московскую Тверскую. '«Всесоюзное об'единение гражданского ^здущного флота»., огни, 9. ' Улица идет сплошными каменными квар- талами, дома с фигурками, колонками, карни- зами выше и богаче не только иркутских, ни, пожалуй, и московских старых купеческих домов. Среди них единственный новый дом — Клуб водников. Его прямые бетонные линии, не искривленные окружающей выставкой ар- хитектурных украшений, радуют, как лицо друга, неожиданно встретившегося на чужби- не. Среди враждебного купеческого насле- дия резче ощущаешь его простой, близкий нам стиль. В клубе — смуглые матросы всех стран мира. Каменные кварталы раздвигаются зелеными скверами. За железной оградой растут ябло- ни, липы, сирень. Отсюда виден громадный владивостокский порт, гремящий лебедками кораблей. Я знаю, что бухту «Золотой Рог» окружа- ют горы, по местному «сопки»; ко «х не вид- н а Ничего не видно дальше сотни шагов. Туман. Теплая сырость предбанка, в кото- ром открыли дверь. Мелкий, мелкий дождик '— «бус», как говорят в Сибири. Мга. Ту- ман. Fog. Моторист «кавасаки» (катер японского мо- реходного типа), нанявшийся «в Колыму», с которым я оказался в одном номере гости- ницы, пока не нашлось другого, говорил, по- пыхивая табаком, еще более сгущавшим не- приятную серую муть. — У нас, видите ли, как у Ноя. Потоп. (Сорок суток идет дождь. Вы напрасно « кепке и полуботинках. Тут за ночь ничего не высушишь. Не сохнет. Вы в первый раз во Владивостоке?.. Здесь хорошо в августе 1и осенью. Тогда солнце светит, пальто не (нужно до декабря. А сейчас — самая скука. — Наводнение, — вскользь заметил второй собеседник. — Только не в водопроводе. Вот писатель один пишет: хорошая гостиница «Золотой Рог». А уборные из ведер промы- вают. Несколько дней, пока не целиком прогло- тила время подготовка к пути, я ходил по Владивостоку, впитывая морские испарения. Город напоминал -мне приполярные норвеж- ские города, какими они прошли передо мной во время коротких вылазок на берег с ледо- кола «Красин»: дождь, камень, зеленые сады, брусчатка. Только западная чистота норвеж- ских городов еще не по плечу Владивостоку. Сырость порождала в «ем не только ровный матовый блеск, как в Норвегии, но и крутую азиатскую грязь. , Азия, старая и новая, привлекает мой жад- ный взор на каждом шагу. Перед полярным