Сибирские огни, 1933, № 3-4

Всякая мысль кажется мелкой перед нашей великой эпохой. Что бы 'еще ^положить на широкие плечи победившего пролетариата? — Приходится ограничивать бег воображе- ния, мы отвечаем за каждый шаг... — Построить, флот, заняться вопросами по- лярной навигации, оборудовать Северный мор- ской путь... Якутский делегат кивал головой, поблески- вал платиновым зубом. Это был Лежавк-Мю- рат, управляющий якутским отделением Цом- северпути и уполномоченный якутского пра- вительства в предстоящем колымском рейсе. Его имя встречалось в печати в связи с ка- кой-то запутанной и темной историей. Во всяком случае, запомнилась характеристика: «Человек очень энергичный». — Теперь он «облечен доверием», j— подс- казал мне мой товарищ, озабоченно оттащив в сторону. Мюрат подошел ко мне после одной из жарких стычек, засияв черными глазами. — Поэдим с нами на Колыму? Нэ знаю, по- чем платят писателям? В то лето — третьего года пятилетки — я хотел увидеть растущие стройки индустриаль- ных гигантов Урало-Кузбасса. Предложение отправиться в отсталый край противоречило внешнему выражению моего желания; но мо- жет быть именно потому я решил, что обязан ехать. Разве могут быть отсталые края? Пя- тилетка должна была шагнуть к ледовитым берегам. Я провел два лета в Карском море. Успехи Северного морского пути были там велики... — Ну, это какая Арктика, — заметил Мю- рат. — Вот у нас!.. Глаза надо на восток... На востоке, на так называемом В о с т о ч - ном в а р и а н т е Северного морского пути к устьям сибирских рек, через Берингов пролив, для освоения этого пути было сделано очень иало. Морские суда часто зимовали, Колым- ский край не развивался., «Как будто не наша, чужая страна» — поду- мал я, невольно вспоминая свои летние планы, и ответил: — поедем. Так случилось, что знаменитые домыслы В. М. Воблого и мой сборник «Какой путь?», направленный против знаменитых домыслов, доклад академика Ферсмана и транспортные дискуссии получили прямое отношение к мое- му путешествию вокруг северо-востока. В окна лилась солнечная весна. 3. Дыхание льдов. Солнце — *ервый ударник мира — об'явило непрерывку за жолярным кругом. Снег таял. Реки, речкм, ручьи, покрасневшие от глинис- той весенней мути, бросились в атаку на бе- лую крепость океанских льдов. Льды, ослеп- ленные солнцем, размягченные туманами, с упрямым тугим упорством отступали от бере- гов. Был июнь. В середине июля в Чукотском море обычно начиналась навигация. Выход из Владивостока пароходов колымского рейса был назначен в день летнего солнцестояния— 23 июня. , Курьерский поезд шел через горячие сухие ^пространства Сибири. Снова прошли туннеля [Кругобайкальской дороги, подобные разрывам кинопленки первоклассной видовой картины. Байкальские горы теплели в закате. Мягкие си- зые тени окутывали их подножья. Огромное ' пресное зеркало отражало тени и огни снеж- •ных солнечных вершин. Близко, у самых ко- Ле'с, плескались чистейшие зеркальные волны. И еще была память о майском солнечном дне, ярчайшем от белого неподвижного льда озера в зеленой хвойной оправе берегов, о .темных, светившихся металлическим светом •кристаллах слюды из шахт Слюдянки и маленьких бирюзовых обелисках апатитов. Я снял с каменного свода штольни целую гроздь- •изумительных ледяных кристаллов и принес академику Ферсману. Высокий полный старик, с детским азартом карабкавшийся по горам, .присел на скамейку, вытирая пот с высокого лба. — Ах, — закричал академик, — прелесть, Прелесть! Вот, времени нет, а то бы оидеть так на солнышке с... — (он произнес название неизвестного мне измерительного прибора, ко- торое я сразу забыл) да изучать эти кристал- лы. Сколько бы можно было нового узнать, Сколько законов открыть! —Неужели никто не занимался кристаллами льда? — осторожно, чтобы скрыть свое неве- жество, подивился я. — Никто толком не занимался, — ответил академик. Мир перед нами лежал полный множества загадок, дразнивших: на, реши! Только обы- вателю кажется все ясным и скучным в ок- ружающих его привычных вещах. Ученый констатировал недостаточность своих позна- ний. Вот, например, лед... На следующий день за окнами кружились леса и горы Забайкалья, напоминавшие сол- нечный Воронцовский парк. Хвойный океав стройно рассекался школьной географией: Яб- лоновый хребет. В доказательство, на одной горной станции, за чистенькой оградой, дейст- вительно цвела любимая белоснежность ди- ких яблонь. Восточнее Читинских песков до- рога повернула на север, огибая враждебный