Сибирские огни, 1933, № 11-12

Мужики тупо смотрели в землю, а секре- тарь завыл, заохал, приседая к земле: — Приказ. .. Приказ, о, излетна бо-о-ль, о, стерьва- з ! .. Аркашка приказ набрякал! О, кикимора, язви тя в душу - у! «Приказ № 424 29 июля 1919 г. гор. Омск. В одном из эшелонов, следовавших из Томска на фронт маршевых рот, произошел следующий случай: по подговору нескольких преступников, крикнувших «братцы, снимай пого- ны», солдаты эшелона стали резать у себя и у других погоны, причем часть убежала с вокзала. Эшелон этот состоял те только-чтр призванных, бывших солдат, родив- шихся в 18?7 г. Они видели развал нашей армии в германскую войну и, несмотря на мой, предупреждавший их, приказ от 8 июля с. г. за № 299, ничему не научились. И вот результаты: по приговору су- да расстреляно 19 человек за срыв погон и 19 — за дезертирство. Иму- , щество и землю их приказано ото- брать. .. Солдаты, берегите себя и не верь- те провокаторам, подосланным из той части бедной Руси, которой жестоко и несправедливо правит Бронштейн, называющийся Троцким. Нам • не до митингов, наша задача установить порядок, потом, как неод- нократно говорил Верховный прави- тель, сам народ через своих предста- вителей в Национальном учредитель- ном собрании устроит свою судьбу. .. За Русь, за Русь святую и (могучую, за Великую Росоию! Ура! Генерал-лейтенант Слюдкин». — О, господи. .. — простонал кто-то, — Нехватит ему одной Сибири... Нехватит. — Пострелят всех, — зычно подтвердил косматый. Секретарь кинулся в Мину Епанчинцеву: — Мин Антавич, дай бумагу, дай. Сейчас, мужики, высчитаю. — Он вернулся, помахи- вая клочком бумаги: — Аркашка за двадцать один день на- брякал сто двадцать три приказа. Сочини- тель! — Раз в контрразведке служит при Кол- чаке, — об'яснил кто-то. Мин Епанчинцев ушел, но косматый • за- кричал ему вслед: — Сегодня ночью еду в партизаны к Бак- лыкову. Беги в Чернову. Докладывай! Косматый никуда не уехал, а утром е г о и секретаря порол на площади раз ' езд из Черновой. Косматый во время порки умер, а секретаря расстреляли. Раз ' езд угнал му- жиков в подводы. Антаево опустело. Шла молотьба. Завидев конного, мужики броса- ли гумна и убегали в сопры. После молоть- бы через Антаево прошли один за другим четыре партизанских отряда. Последний от- ряд собрал народ на площадь. Высокий, как жердь, командир, курил цыгарку за цыгар- кой и ждал, ко г да будет выстроена три- буна. Пятеро мужиков делали ее и поминутно сверялись у низенького партизана, так ли они делают. Тот осматривал, пинал ногой и говорил: — Должна выдержать. На площади стайками дожидался на- род. — Скоро вы чо ли? — вопрошал чей- то голос. Трибуну начали красить охрой, но на ней уже стоял высокий командир и пробовал каждую доску каблуком. — Он раз торкнулся в Ко^ихе, — пояс- нил маленький партизан. — Гнилую доску подложили. Партизаны лежали на траве, воткнув пи- ки в землю; длинно плевались и заламыва- ли шапки. Рядом сушились портянки. Люди потирали голые ноги и с наслаждением за- крывали глаза. В отряде не было ни од- ного ружья. У командира висел на боку длинный обрез японской винтовки, вместо револьвера. Он поднял его и выстрелил. Народ сбился в кучу. — Товарищи. .. Товарищи! Пущай знают гады, — закричал командир, — что боепри- пасы у нас е с т ь! Мужики косо посмотрели на лес воткну- тых в землю пик и ближе подошли к три- буне. Командир, сказав об огнеприпасах, заикнулся и больше не мог говорить. Взбе- шенный, он метался по трибуне, страшно открывал рот, но голос ушел от него. Вне- запно кулак с силой опустился на перило трибуны. Командир застыл с* искаженным мукой лицом. — Нерва у него расходилась. Ничего, то- варищи. Он скажет. Абы перилы выдержа- ли, — спокойно пояснил маленький пар тизан. Но командир был беспомощен, красное лицо его покрылось холодным потом, ры- жие усы жестко оттопорщились. — Значит, с одной не взяла, — пояснил маленький партизан. — Еще надо стрелить.