Сибирские огни, 1933, № 11-12

натопленном, хотелось спать. Павел Рудометов, разламывая скулы, зев- нул. — Давай пиво, чо ли, — сказал он жене, Алымов пришел с Мином Епанчинцевым. — С масленой, Пал Васмлич? — Бла г одарс т в ую, —• грузно поднялся Ру- дометов. Запыхавшись, вернулся Кундюмов. Поло- жив боченочек на лавку, спросил: — Павла, чашки куда забрякали, с т ерь вы? Павел покорно принес чашки. • — Не жалею, — тупо бросил Павел. — 'Как так? — заревел Алымов. — Вот Мин Антавич, председатель сельской упра- вы, знат как ты соглашался, а теперь взад- пятки?.. Полтыщи давай, и вся! К самому Толщаку с жалобой поеду. — А мне хуш к Толкачихе ехай. Заторкал мои деньги, пользуйся. Ну, паря, знай! Вмешался Мин Епанчинцев!. Спор разго- рался. — Мама-аша, пива! — закричал П а в е л - После свержения советской власти Алы- мов начал снова возить лес к заводи. Павел не хотел строить и требовал деньги назад, но между Алымовым и Мином была креп- лая дружба. На рождество затеялась драка: Алымовы и Епанч»нцевы спустили Павла с надыма, тогда Рудометов понял, что деньги он не получит. — Пусть мои деньги пропадают! Не желаю строить! — твердо выговорил он, вывалива- ясь на середину горницы. — Отдали сынов ь ев в добровольцы: все можете! Мы еще поглядим. Он горячился, но упорно думал, что мож- но на лето к приводу, на маслобойне, приде- лать камни и молоть лошадьми. Можно по- ставить и ветряк. Алымов заметил, что гл1- за Павла напряженны, хмель быстро сплыл с него вместе с потом: —Чо . . . з а . . . задумал?—тяжело спросил он. — Ух , дьявол, — не выдержал Мин Епан- чинцев. — Схватил маслобойню у Романа, никто глазом миргнуть не у^пел. Федул Кундюмов восторженно хохотал, обнимая Павла, Алымов и Епанчинцев ушли ни с чем. Алымов, помогая Мину взобраться на надым, заметил, что кундюмовский двор стоит на счастливом месте. Мин молчал. Они пришли в его дом, и там Епанчинцев сказал Тимофею: — Маленько подождем. Будет также к о бениться—сожгем к чертям, делов-то с им, подумашь! — Сожгем.—спокойно согласится Алымов. — Оль г а! Пива, пельмешки. Сюда иди! Неожиданно Мин захохотал, оглушитель- но вскрикивая, охая. Хохотал « Алымов. Эн озорно обнял Ольгу и со страхом повалился от нее, чувствуя, как она незаметно пода- лась к нему. Ольга знала, о чем они смея- лись. Сарафан ее запылал в горнице и прц- хожсй, а смех выливал накопленное в неГг годами злорадство. — Ба-а-рин. .. — стонал Алымов, тараща свое раздавленное белобрысое лицо, — д в о- ряни-и-ин. .. — Уперси за каргизухой в Омска-а-ай.. Ольг ч голосно охнула: — Ой мы-ы... Не трогай наа-а-с. .. Соболью доху надели! Ввалился с бочкой пива рябой Павел. -— Мировую! — крикнул он, трахнув боч- кой об пол. Жизнь на Красной улице шла так же, как и до войны, когда Роман Слюдкин еще хо- дил с Антаем Епанчинцевым. Мин широк» вздохнул, провожая взглядом пять четверок. Вьюги надымили иадымы; обозы прекрати- лись и не тревожат берложную тишину улиц. Отец Матфей в церкви возглашал многие ле- та самодержцу Николаю Александровичу. В горнице Мина висела большая картина цар- ской семьи. Все его хозяйство было на за- имке. Там жил Митрий с женой и батраки. Весь двухэтажный дом на Красной улице за- нимал Мин с Ольгой. С первого дня масле- ницы Мин Епанчинцев снова открыл камен- ную, с глубокими подвалами лавку. Она бы- ла завалена товарами. Мин брал бешеные це- ны, но двое они с Ольгой еле успевали от- пускать. По вечерам в лавке (играл грам- мофон и шипела газовая лампа. Во круг лав- ки гудели базары. Кто-то юорвал д о с ку с братской могилы, во время базаров мужики привязывали лошадей к ограде и спускали тут же плисовые шаровары. От дальней до- , роги у мужиков ломались сами, из ограды, исчезали тесовины. В последний базар к то- то пробовал силу, раскатав по площади боч- ки. Вместо Ляина деготь стал привозить из лесу какой-то крикливый мужичок. Он за- тащил саад на могилу первый. За ним залезли мужики с шерстью и кукма- ровскими, с тобольских ярмарок, рас- писными пимами. Забытый за эти г оды стал приезжать к Мину отец Ольги* церковный староста. А мать отводила д о чь в сторону и спрашивала, успокоилась ли она, наконец. Ольга молчала, а мать понимала е е : — Может умрет скоро? — Епанчинцевы живут по сто лет, — ти- хо отвечала Ольга. То г да перед ней вставал Роман Слюдкин