Сибирские огни, 1933, № 11-12

типудовый молокан. — К чорту, ездить те- перь с карабинами. Ставьте, ребята, пуле- мет как-нибудь .на 'подоконник. Я, Роман рг^очаровался в сибиряках 1 . Двенадцатипудовый заглушал всех. Стра- шное тело дышало, как мех. Внутри г лухо черекатывались шумы и клокот. — А где же Рита? Где Рита? — искал Роман. Двенадцатипудовый, кому прощалось в се, безнадежно махнул рукой. — Если она ушла в уборную, то не жди- те. Да бросай ты их к чертям, — заревел он Роману. — Иди, ради всех богов и ба- ранов, сюда! Патрике-е-ей, коньяку! Длинная комната стонала и вздрагивала. Гул наверху, в кухне отдался смятением. Повар Сарылбаева, потрясая ножами, кото- рые до этого торчали в ножнах, как архаи- ческие секиры, заметался по кладовым, ди- ко крича на баб. Васена стояла, готовая ко всему, в широком древне-сибирском пла- тье : она должна была вносить снедь в сто- ловую: — Господи, чо там делают! С кухни, как ни следил повар, проклиная того, кто строил дом, просачивались чуть уловимые запахи. Повар выхватил склянку ду х ов и, крадучись, разлил ее на лестнице. Гости были уже в сборе. Ждали Жума- жана Сарылбаева. Женщины жалели, что не будет его детей, Аркадий остро ощущал отсутствие Адат. Двенадцатипудовый разговаривал с Рома- ном Слюдкиным: — Теперь все руно я отправляю в Манч- журию. Но, ты понимаешь, там овец много, руно мериноса там, как дитя, что стало на ноги в первый раз, а уже должно прокла- дыв а ть себе дорогу. Народ нищ, одежда из мериносового руна ему не под силу. Но я уже две компании заковячил в отару, и чорта с два они вырв у т с я; одна Лин-Хе, другая Ху-Ну-И, обе, как собаки, грызутся. Мне сейчас чуток валюты и двести тысяч бумажек, и я им покажу, где коростелев- ские раки могут пережидать хреновые вре- мена. Ну, Роман, выручай? Мне бы пере- скочить этот проклятый месяц. Понимаешь, цену снизить неохота. Я им всучил руно в полтора раза дороже, чем Савке, и, за- меть, на доллар и на фунт. К чорту, бра г! 1 Колчак щедро Снабжал молокан ору- жием. На Коростелевской степи были даже минометы. е Теперь на русскую бумажку а воробей не идет. Роман думал. Меж ними стояла бутылка коньяку. Уста- лый, но возбужденный двенадцатипудовый тяжело дышал. Патрикнй принес ему полотенце и затянул кушак на животе молокана, как супонь, упираясь коленом в бездонную мякоть. Пришел Анко и с негодованием отобрал коньяк, торжественно, как улику, подняв бутылку: — Anna... Нна!.. — Притесняй, узурпатор, большевик про- клятый! — уныло простонал двенадцати- пудовый. — Теперь до двенадцати часов (ни капельки. .. Разразился оглушительный хохот. Все давно знали, как Анко попал в большеви- ки. Роман пододвинулся к молокану: — Через три-четыре часа скажу. —• Думай, думай, — согласился молокан. Товарищество каким-то путем участво- вало в переброске продовольствия армии Анненкова на Семиречинский фронт и в формировании Добрармии. Роман ждал Са- рылбаева с первыми суммами от этих опе- раций. Кроме того, Сарылбаев должен при- везти результаты переговоров о друпих операциях. Двенадцатипудовый понимал Ро- мана: — Все, брат, знаю. Слыхал и одобряю. 9 Скоро в зале появился Жумажан Сарыл- баев с женой — маленькой серебряной ка- зачкой, с прозрачным холеным лицом. Жен- щины сразу же ее отбили к себе, а Жума- жан прилег около двенадцатипудового. — Ну как здравствует ваша с е к т а? Тот махнул рукой. —• Что ей сделается. Такие времена, что х о ть за каждым челдоном пулемет вози. .. А в общем живем попрежнему. Аркадий попробовал прилечь здесь же, но его утащили женщины, а двенадцатипу- довый с «еоб'яснимой злобой помог ' им, пнув Аркадия ногой. Сарылбаев плутовато подмигнул Аркадию. Тот утонул между женщинами, тая надежду и страх. Моло- дежь табуном лежала среди комнаты. с*р- мий встретился с товарищем по универси- тету, было много новых лиц, и они посвя- щались в тайны и обычаи этого дома со множеством нарочито строгих церемоний. Сднако, скоро всем наскучило .лежать, и молодежь начала ждать «самого торжест- венного». — Хоть бы скорее, — слышались в здохи.