Сибирские огни, 1933, № 11-12

подошел к ней, а Роман увидел в глазах де- тей мольбу. ' ' — Нет, друзья. Нет. Читать, читать. Я, братцы, воз новых книг купил. Всю боль- шевистскую крамолу собрал. Эти проклятые омские букинисты стали спекулянтами. Анко сел в углу. Библиотека затихла. Слышался ровный х од маслобойни. По улице скрипели бесчисленные обозы саней. Они останавливались ненадолго и шли дальше. Многие ночевали в антаевских дво- рах. Беспрестанно мужики кричали: — Ваши уперлись уже? Слух идет, оттуда не ворочаются? Тулупы запасные и у вас требовали? Сани трогались, скрипели оглобли и снег. Мороз ложился на обозы густым инеем, * мужики с тоской допытывались: — Ворочаются оттуда? Не слыхали?! По сколь тулупов с вас требовали? . — Пошевеливай! .. Чего с тал? Застынем. — Да мороз-то пуетяшное дело. Никаких слухов не слыхали? Обозы истошно выли. Через Антаево их прошло не меньше трехсот. Сви тянулись на Семипалатинск. В Семипалатинске десят- ки тысяч подвод затопляли город и скры- вались в сне г ах: армия Анненкова перебра- сывалась на Семиречинский фронт. Дв е партии антаевских подвод ушли на Рождество. Последняя выезжала ночью вместе с локтеевсюими обозами. Роман вы- шел на улицу. У ворот стоял Иван Савель- ич Бзырян. Стоял долго, борода, усы и обшлага халата закуржавели. — Роман Спиридоныч! — заплакал Бзы- рин, — заступись. В Семирек 1 гонют. Вер- нешься только летом. Пахота. .. Все посож- жено. Только :и осталось, что коки. А слух ходит, не вернемся — в сех казачишками делают. Роман поднял руку. Не давая ему гово- рить, Иван Савельич упал на колени: — Ты в этом деле, говорят, власть име- ешь. Роман Спиридоныч, кум! — Никакой власти не имею, — ответил Роман мягко. — Что уж делать. Вернешься как-нибудь. — Да в е дь тысяча верст пустыня, сне- га. .. Иван Савельевич ушел на доро г у. Там слышалось прощание: — С богом! Когда, братка, увидимся? Через г од? Может ворон косточки прита- щит! Эх, жисть ! .. На улице прощались и плакали какие-то мужики. Они долго стояли обозом у брат- 1 Джетысу. , ской могилы, она навевала тяжелые пред- чувствия. — Не плакай! Поглядим, что есть жар- кая страна. — Тро-га-ай, сват! — Бесстрашен и велик, как ребенок, си- бирский мужик, — прошептал Роман Слюд- кин. Обозы медленно потянулись. Роман сел за шахматный столик. Аркадий- отдал ладью вперед. Игра тянулась долго, пока во дворе не поднялся шум: — Запоздали? — кричал двенадцатипу- довый. — Никак нельзя ехать: обозы заму- чили к чорту. Подымай меня, ребята! Раз- волновался я из-за этих обозов. По доро ге еще в надым 2 завалились. Тройки и четверки молокан наполнили двор острым запахом конского пота. В самом деле, двенадцатипудовый был чем-то расстроен. За ним тянулась груда до х , узлов и ящиков. Женщины уходили в с вои комнаты, а двенадцатипудовый тяже- ло завяз в д в еря х: — Кредита, Роман, кредита, — стояал он, — з адыхаюс ь. Большевики треснули по башке Савку Морозова, а волосы полетели мои. Железная дорога режет, брат. Пере- скочить этот проклятый месяц как-нибудь! Гости входили в большую, длинную ком- нату, где когда - то была детская, а затем, очень давно, мать Романа разводила з д е сь зимние цветы. Двенадцатипудовый, не за- мечая роскошной простоты, с которой бы- ла убрана комната, повалился на шкуры: — Роман, постели под меня еще штуки четыре, что помягче, — простонал он. — Не поверишь, ровно меня все батраки из коростелей и все челдоны с аясыками це- лый год били окрючинами — живого места нет. Содом и Гоморра, черти их знаешь! Роман встречал женщин. Они рвались в зал, но Анко невозмутимо стоял у дверей. — Сюда, сюда, — кричала Нина, увлекая женщин в длинную комнату. — В зал стро- го воспрещено. Там заперт Дындра! Роман незаметно искал ту, у которой бы- ли мохнатые глаза. В шуме свежих с моро- за людей ничего нельзя было понять. Мо- локаны снимали ружья, щелкая предохра- нителями. Это были уже не карабины ка- надского типа, а десятизарядные англий- ские автоматы. Два здоровые парня втаски- вали] пулемет. — К чорту, брат, — закричал двенадца- 2 Сугроб, занесенный снегом, овраг и т. п.