Сибирские огни, 1933, № 11-12

— То г да с пупа болячку надо сковыр- нуть! Но Петр Лупентьич еще продолжал тя- нуть с вое: — Что клонят они к земле — полбеды, •беда — за землей колхоз шагнет! А власть- то готова колхозы и машинами завалить, и кредитами. Знаю! И подымутся на ноги. — Тогда с пупа болячку надо сковыр- нуть. — Избач верховодит, знаю, Всех он настраивает. Уж куда, кажется, Никита Лукьяныч крепкий мужик на агитацию, а вот на-те!... к ним явился! ., за землеустрой- с т во попер!.. • — Говорю, болячку сковырнуть надо. Так же яростно погрозил Хрипину, как и лохматой собачонке. Чалбышев глушил свой голос: — За Акимов еще, как Ширяй, нам надо хвататься. Побольше их надо. Затраты бу- д у т — не скупиться, да ими и крепить пло- тину, чтоб не прорвалась. Прорвется — сне- с ет нас в прорву. Снесет. VII. — Засиделись поздненько, мужики? — ве- шал Торцов пальто на гвоздь. Чалбышев оборвал разговор, отвернулся от Березовского и почтительно поклонился избачу. — Мешочки принес, молодой человек, ме- шочки. Уж и Никита Лукьяныч за них бра- нил меня. Аль нет? .. Принес, да и закаля- кались по-стариковски. .. Гляжу, и вы замеш- кались? — Да, мужики задержали. — Мужики задержали? А побеседовать там, покалякать хорошо. .. особо слово новое и послушать приятно! ., как там, скажем, и в других странах живут. .. и о том, и о сем... Торцов подсел к столу, пододвинул крын- ку с молоком. Чалбышев, словно нехотя, повторял: — Как там, скажем, и в других странах живут. . .. И о том, и о сем... — Мы о старом толковали. — О старом? Поди, как революцию со- вершали, мужикам пояснял? — О земле говорили. — О земле? А что о ней толковать - то! Стоит на том же месте... Аль сдвините? — и усмехнулся слегка. — Хотим сдвинуть! — решительно отре- з ал избач, наливая второй стакан молока. — Ишь ты! Ведь вот, Никита Лукьяныч, коммунисты — народ какой, а! Право! То они на луну лететь собираются, то пушкой в тучу стрелять хотят. .. Дождя добыть! А прошлое лето, небось помнишь, у иных весь хлеб на корню остался, повыгорел! .. Беда с вами:, молодой человек. Торцов отставил на минуту стакан: — На небо лететь, гражданин Чалбышев, мы не собираемся, а хотим делать передел земли. — Передел? Мужик-от наш не йогласен больно на передел-то? Тут как быть? — Мужик ли? — и впился глазами в пе- реносье Чалбышеву. Тот и глазом не морг- нет. — А другому кому быть? Как ты думаешь, Никита Лукьянович? Березовский молчал. — А как ты сам на это дело смотришь? Чалбышев заспешил скороговоркой: — Я... я? Хошь сейчас! Я... Но, а как об- ще с тво? По мне хошь сейчас передел, если дело сладится, если общество согласится. .. А как нет? Против народу не попрешь? Земля-то всех, хозяин ей — общество. Тут как быт ь? — Общество ли? Я думаю, кулаки вредят переделу. — Кулаки? Экое, прости бог, слово еа- гнул. Кулаки! Да что это за кулаки? И от- родясь слова такого не слыхал. Знаешь ли ты, Никита Лукьяныч, это слово? — Не знаешь? То г да давай помогать нам перетягивать мужиков за передел? Чалбышев согласился. — Можно. Я готов ! .. Я все гда об этом го- ворю. .. Только, молодой человек, на чужой- то роток, свои-то платок не накинешь? Федор взялся обеими руками за край сто- ла, хотел вылезть, но тут же и присел. — Не вводим ли мы мужика в разэор с этим переделом-то? — продолжал Чалбы- шев. — Говорю, наш мужик зачал на ноги, подыматься только, к достатку карабкаться, а мы его в разэор опять толкаем. Судить по прошлому поду — газетам верить — и на- лог с крестьянина сбросили, и товаров, гля- дикось, сколько появилось в лавке, идет снижение цен... Чтоб вольготней мужику ку- пить их было. Оно, с налогом и шесправедти- вость есть. На старательного мужика, как Никита Лукьяныч, допустим, налогу-то боль- ше набцзсывают. Да! А тем, кто пахать не хочет, поблажку дают, льготы. А рабочих ведь кормит тот, кто в деревне живет ис- правнее, кто сеет больше. Не так ли, Ники- та Лукьяныч? И выходит: мы-то рабочим даем, а государство нас же и обижает. Как ты думаешь, Никита Лукьяныч?