Сибирские огни, 1933, № 11-12

д а ть на Леве специальный административный центр в Якутском остроге, который должен б ы * служить б^зой для дальнейшего распро- странения русского влияния в Восточной Сибири. С назначением особых воевод в Якутск за- воевания идут еще стремительнее. В 40 -х го- д а х якутские служилые люди продолжают открытия с воих предшественников на оеве- ро-восточном побережье Ледовитого океана и проникают до Алаэаи и Колымы», Объединение завоевателей в Якутске, часто именовавшихся впоследствии «якутскими ка- заками», затрудняет проследить дальнейшую роль поморов — мангазейцев. Вероятно лишё, что они были инициаторами и предво- дителями большинства морских походов на восток. Они построили на Лене мореходные парусные суда и смело вышли в Ледовитое море, подобное родному для них Карскому морю. В течение всего XVII века они плава- «Воронье гнездо» ли Северным морским 'путем' от устья до устья сибирских рек, успешно борясь со льдами и продвигаясь все дальше на восток. Особенности языка русских устьянцев, ин- дипирцев и колымчан подтверждают их по- морское происхождение. Таким мореплавателем-мангазейцем был, вероятно, тот «якутский казак» Иван Реб- ров, который вскоре после появления манга- зейцев на Вилюе и Лене, первым, повидимому, 6 вышел «в новое место морем на Янг у' ре- ку»". С Яны он отправился по морю, «на новую сторону, на Индигирскую реку, а Собачья тож». «А преж меня, — писал в своей челобит- ной Ребров, — в тех тяжелых службах на Янге и на Собачьей не бывал никто — про- ведал я те дальние службы». В 1644-45 годах Михайло Стаду хин и Иван Беляна достигли Колымы. Стадухин основал на Колыме знаменитый Нижне-колымский острог, Нижне-Колымск— цель нашего рейса. Ф. Врангель подчеркивает, что предводи- тель первого плавания на восток от Колы- мы, предпринятого в 1646 г. «обществом про- мышленников», был Исай Игнатьев р о д о м и з М е з е н и . «Мореходцы нашли море, покрытое льдом, а между ним и матерым берегом свободную от льдин полосу, по которой продолжали путь двое суток сряду. Вошед в губу, окру- женную двумя скалами материка, увидели на берегу чукчей и выменяли у них несколько моржевых зубов. Довольствуясь открытием сей новой про- мышленности и, может быть, не доверяя чук- чам, коих язык был им совершенно чужд, они возвратились на Колыму» 7 . Губа, о которой говорится в этом описа- нии, очевидно Чаунская губа, или, может быть, устье реки Раучуа (Большой). Помор Игнатьев, вероятно, достиг м. Шелапского, по-чукотски — Эрри — Ледяного мыса. В эти годы между Леной и Колымой уста- навливаются все более и более оживленные плавания. «Булдаков в 1650 г. встретил в устье Лены 8 кочей с казаками, промышлен- никами и купцами, отправлявшимися на во- сток, и в том же году 4 коча в губе Омоле- 5 Яну. 6 В «Хронологическом обзоре плаваний и состояния льда в Ледовитом море от Тай- мырского полуострова до меридиана Берин- _ гова пролива» В. Ю. Визе (Гидрологический ' очерк моря Лаптевых и Восточно-сибирско- го моря. Изд. Акад. наук, Ленинград, 1926 г.) под первой датой, 1633 г., записано: «Якут- ский казак Иван Робров, выйдя из устья Лены 1И плывя вдоль берега к востоку, от- крыл устье реки Яны». 7 Врангель Ф. Путешествия по северным берегам Сибири и по Ледовитому морю, со- вершенные в 1820, 21, 22, 23, и 24 гг. Д в е части и прибавление. СПБ. 1841 г.